благодарность за твое письмо и то, что к нему прилагалось. Я получил его уже в Эттене, куда отправился, следуя совету Мауве, как уже писал тебе. Но сейчас, как видишь, я опять вернулся в Гаагу.

На Рождество у меня произошла довольно серьезная ссора с папой, дело даже дошло до того, что он сказал мне: будет лучше, если я покину дом. Это прозвучало так безапелляционно, что я действительно в тот же день ушел.

Причиной послужило то, что я отказался идти в церковь, отметив при этом, что если посещение церкви – это нечто принудительное и что если это моя обязанность, то я даже из вежливости больше не пойду туда, хотя раньше регулярно делал это, пока находился в Эттене. Но на самом деле за этим скрывается нечто большее, в том числе и та летняя история между мной и К. Ф.

Не припомню, чтобы я когда-нибудь был так зол, и я откровенно сказал папе, что испытываю отвращение к религиозной системе в целом, что в трудное для себя время слишком углубился во все это и именно потому не хочу иметь ничего общего с ней и собираюсь остерегаться ее как того, что может привести к роковым последствиям.

Возможно, я был слишком рассержен, слишком распалился, но, как бы то ни было, с этим делом раз и навсегда покончено.

Я отправился назад к М. и сказал ему: «Послушайте, М., я не могу вернуться в Эттен, и мне нужно где-то поселиться, лучше всего здесь». – «Ну, – ответил М., – здесь так здесь». Так что я арендовал здесь мастерскую, вернее, комнату с альковом, которую можно переоборудовать под мастерскую. Довольно недорого, за городом, на улице Схенквег, в десяти минутах от М.

Ранее папа был готов дать мне денег взаймы в случае необходимости, но теперь об этом не может быть и речи, я должен целиком и полностью стать независимым от него. Как? Пока не знаю, но М. поможет мне в крайнем случае, кроме того, я надеюсь и уповаю на тебя и, разумеется, буду трудиться, прилагая все усилия к тому, чтобы заработать что-нибудь.

Теперь я здесь, и отступать нам некуда. Время неподходящее, но ничего не поделаешь.

Мне нужна какая-нибудь незамысловатая мебель, к тому же расходы на рисовальные принадлежности не снижаются.

Кроме того, я должен попытаться лучше одеваться. Я отважился на риск: все или ничего. Но рано или поздно все равно настал бы день, когда мне пришлось бы самому о себе заботиться, и ничего не поделаешь, если это произошло раньше, чем я ожидал.

Что касается моих отношений с родителями, то они восстановятся не скоро. Разница во взглядах и образе мысли слишком велика.

И хотя я говорил в запале, все же я высказал те мысли, которые посещают меня, когда я нахожусь в уравновешенном состоянии. Поэтому я не возьму назад своих слов, как бы то ни было, папа их услышал лично от меня. Будь я поспокойнее, я бы высказался иначе, менее колоритно, но в целом мысли мои были бы те же.

И я надеюсь, что это все же приведет к чему-то хорошему. Мне нужно пережить трудные времена: пожалуй, вода поднимется почти до самого рта, а может, и выше, как знать. Но я продолжу борьбу и не продам свою жизнь за бесценок, а попробую выиграть и выстоять.

Я смогу занять мастерскую к 1 января. Из мебели куплю все самое простое: деревянный стол, пару стульев.

Что касается кровати, то меня устроит и шерстяное одеяло на полу. Но М. хочет, чтобы я все же купил кровать, и в крайнем случае готов одолжить мне денег. Подсчитав оставшееся от 100 франков, я выяснил, что у меня еще есть деньги, хотя этим летом я совершил два путешествия, и одно из них – последнее – было очень продолжительным. Правда, дома я ел за общим столом и ночевал [бесплатно], но папа сам тогда утверждал, что ему это не в тягость.

Ты понимаешь, что у меня сейчас много дел и впереди много хлопот. Но меня успокаивает то, что я уже далеко продвинулся и пути назад нет: хоть путь мой тяжел, но он ясно предначертан. Само собой разумеется, я прошу тебя, Тео, что-нибудь присылать мне время от времени, если у тебя получится, если тебя самого это не затруднит. И, учитывая обстоятельства, будет разумнее посылать это мне напрямую, а не передавать через кого-то. По возможности лучше не вовлекать Мауве в финансовые заботы. То, что он поддерживает меня советом и делом в вопросах искусства, уже бесценно. Например, он настаивает на том, что мне нужна кровать и какая-то мебель, и говорит: «Я тебе одолжу в крайнем случае». По его мнению, я должен, quand même[97], быть на высоте в том, что касается одежды, и попытаться не отказывать себе во всем подряд.

Я вскоре снова тебе напишу. Я не считаю произошедшее трагедией, наоборот, несмотря на бурю эмоций, я испытываю определенное спокойствие.

There is safety in the midst of danger[98]. Во что превратилась бы жизнь, если бы мы не смели взять дело в свои руки?

Я обошел все вокруг в поисках помещения для мастерской: как в городе, так и в Схевенингене.

Схевенинген ужасно дорог. Моя мастерская стоит 7 гульденов в месяц, но без мебели сложновато. И все же, когда у тебя есть что-то свое, оно не исчезнет и даст более твердую почву под ногами.

Мастерская выходит на южную сторону, но окна большие и высокие, и я надеюсь, что вскоре она приобретет более уютный вид.

Можешь представить, как я взволнован! Что будет с моим творчеством через год? Если бы я только мог выразить все, что чувствую; ладно, Мауве понимает все это и хочет преподать мне как можно больше технических приемов – то, что наполняет мою голову и сердце, должно отразиться в рисунках и картинах.

Сам Мауве очень занят масштабным полотном, на котором лошади тянут через дюны пинку[99]. Мне нравится в Гааге, я вижу здесь бесконечное множество прекрасных образов, и мне хотелось бы запечатлеть какие-нибудь из них.

Прощай, дружище, мысленно жму руку, и напиши поскорее, верь мне,

твой Винсент

Сердечные приветы от М. и Йет.

У меня еще осталось немного денег, но надолго ли их хватит? До 1 января мне придется жить в гостинице.

Письма посылай на адрес Мауве: Эйленбоомен 198. Я там все равно бываю почти каждый день.

196 (167). Тео Ван Гогу. Гаага, вторник, 3 января 1882, или около этой даты

Дорогой брат,

поздравляю тебя с Новым годом, пусть во всех отношениях он будет удачным для тебя, и – добавлю эгоистично – для меня тоже.

Что касается меня, тебе, возможно, будет приятно узнать, что я устроился в собственной мастерской. Комната с альковом, достаточно яркое освещение благодаря большому окну (вдвое больше обычного), которое, правда, выходит на юг. Мебель у меня подлинно в «стиле сельского жандарма», как ты это называешь, но полагаю, что, хоть ты и сам его придумал, к моей мебели эти слова подходят больше, чем к твоей. (У меня, к примеру, есть настоящие кухонные стулья и настоящий прочный кухонный стол.)

Мауве одолжил мне немного денег – 100 гульденов – на аренду, покупку мебели, приведение в порядок окна и обустройство освещения. Как понимаешь, это все довольно хлопотно, но, как бы то ни было, это единственный разумный путь, ибо в перспективе будет гораздо выгоднее иметь собственную утварь, чем раз за разом платить за символически меблированную комнату.

Мне пришлось потрудиться прежде, чем я смог ее найти и меблировать так, чтобы обходиться тем, что имею. И теперь, старина, у меня есть настоящая собственная мастерская, и я этим чертовски доволен.

Я не смел надеяться, что это произойдет так скоро, но я в восторге, и ты, надеюсь, тоже будешь в восторге.

Послушай, ты же знаешь, что мои расходы будут немного выше, чем в Эттене, но мы это сможем пережить. М. очень надеется, что в скором времени я уже начну зарабатывать.

И теперь, когда у меня есть своя мастерская, я перестану производить неблагоприятное впечатление на некоторых людей, которые до сего дня считали меня любителем, прожигателем жизни или лодырем.

Надеюсь, на днях ты сможешь мне что-нибудь послать. Если бы я остро нуждался в чем-нибудь, то попросил бы [денег] у Мауве, и он бы мне не отказал, но он и так сделал поистине достаточно.