Шрифт:
Закладка:
— Мы въезжаем.
* * *
Древняя глухая Кужа ничему не удивлялась, она многое видела. Оборотни — медведи, лесные коты, совы. Шаманы, камлания в священных рощах, жертвоприношения. Пересыльный пункт, вагонзаки, потом странные мигранты перестройки — с телевизорами, книгами, детьми, колясками. Их выгружали и вели в пакгауз, под охрану, пока не подойдет состав из Вирьгаты, а кужане гадали, кого на сей раз гонят в лагеря. Пестрый, смешанный люд — кто в очках и с бородой, кто в кепке и бушлате, но дети?.. Детей-то за что?
С точки зрения местных отдаленная, укрытая в лесах Вирьгата была недобрым местом. В Утомлаге, Утомском лагерном управлении, ИТК предназначались лишь для осужденных за «особо опасные государственные преступления».
Но вот националистов с диссидентами всех отпустили, а кто поступил им взамен?
Была надежда, что вновь появятся рабочие места, как встарь, когда половина мужчин-кужан трудилась в исправительных колониях. Так и стало. Подняли старые списки, по домам пошли вербовщики.
В Мерецке-10 ожили лаборатории, цеха — только оборудование им завозили старое, б/у или с консервации. Ясно, в стране беда, где взять новое… С нанятых строго требовали — сначала снять и сдать электронные часы, потом — не брать мобил, цифровых камер, диктофонов. Секретность, знамо дело! Оно тут завсегда так.
Однако этим, в Рысьем городке, мало было московских зарплат и снабжения. Они торговлей занялись, хотя охранка их коммерции не одобряла. Так или сяк, но товар в Вирьгату шел то грузовиками, то вагонами.
Дошло до того, что Мерецк-10 будто взял шефство над Кужей! Стали раздавать бесплатно книги — в школу, библиотеки, Дом культуры, дом престарелых, — но с условием, чтобы читатели не пользовались мобильниками. Это было нетрудно исполнить, потому что в поселке нормально работали только линейная связь РЖД и проводной телефон.
Они же подарили железнодорожной станции компьютер своего изготовления, интегрированный с АСУ «Экспресс», — здоровенный, но работавший без сбоев, даже когда в вокзал молния ударила. Он один не замирал с приходом экранирующих поездов. Вот что значит «У нас есть ТАКИЕ приборы! Но мы вам о них не расскажем»[10].
Когда к вокзалу подрулила рязанская «девятка», на первом пути уже стоял поезд Кужа-Утомская — Вирьгата, и грузчики перекидывали сетчатые мешки с книгами из грузового фургона в прицепной товарный вагон с надписью «Срочный возврат. Ст. Вирьгата КБШ. Собственник Минздрав РФ».
— Глушит, — в передышке достав смартфон, седоусый грузчик убедился, что связи нет. — Это мачта, какими раньше «Голос Америки» глушили. Говорю тебе, тут в лесах что-то есть. Система «Харп», чтоб шаровые молнии в Америку метать.
— «Харп» не тут, — возразил младший, — а где Сура в Волгу впадает.
— Много ты в военной тайне понимаешь. А я в ПВО служил при маршале Устинове, давал подписку.
Рядом в тоске похаживали взад-вперед сотрудники конторы на три буквы по Мордовии, ожидая рязанских коллег.
Где-то можно сидеть в офисе, пить кофе, кушать круассаны, через веб-камеры отслеживать события, слушать симфонию Андрона, где вся Россия звучит в унисон. Но тут все через дырку от бублика. Черные экраны, мертвые планшеты, угасшие матрицы. Поднимайся из мягкого кресла в Саранске и дуй сквозь сентябрь, два часа за рулем, чтобы топтаться на перроне.
И дождь заморосил.
Наконец один не выдержал и подошел к Вите, в одиноком ожидании стоявшему у пассажирского вагона:
— Виктор, может быть, все-таки пожуете?
— У меня гастрит. От грибов. Свинушки непросоленные были, тяжелые.
— Ну, хоть в вагон зайдите.
«Экранируйся, черт упрямый!»
Правда, не факт, что корпус простого вагона его заслонит. Нужен вагонзак с глухой стенкой, решетками…
— Зачем вы свинухи собирали?.. Есть грузди, те вкусней и лучше.
— Грузди у нас экспортный товар. Чтобы было на что книги покупать.
— Но это с расформированных библиотечных фондов. По цене макулатуры или даром.
— А доставка? А погрузка-выгрузка?
— Для чего они вообще…
— Оцифруем и в ферритовую память. Одни разоряют, а мы сохраняем.
«Маньяки старья!»
И вот подкатила «девятка» с рязанским номером.
Шеховцев был в штатском, пистолет в оперативной кобуре под курткой незаметен. Оглядел платформу при подъезде, потом после остановки, третий раз уже выйдя. Обстановка спокойная. Кивнул Шуму: «Выходите». Двое у вагона — свои, грузчики не в счет, но идти надо так, чтобы при случае сразу закрыть гостью.
Инструкция предписывала в первую очередь защищать Эшли Вудард, даже если Олег Шум рядом бьется в крови с оторванной ногой. Потому что Шумов академия производит сотни в год, вытесывая из любых поленьев классных особистов, словно фабрика «Папа Карло & Столяр Джузеппе», а Эшли родятся случайным образом по особому Господнему соизволению, и заменить их некем.
Впрочем, при явной угрозе захвата полагалось уничтожить ее по принципу «Так не доставайся же ты никому».
— Вот он. Я вижу его, — с какой-то дрожью в голосе заговорила Эшли и ускорила шаги. Плавно, но сильно Шеховцев задержал ее за рукав:
— Please walk beside me. I’m responsible for your safety[11].
— Хорошо… хорошо… но поймите, я столько проехала, чтобы с ним встретиться. Он мой добрый ангел.
Шеховцев еще раз осмотрелся, убедился, что вокруг тихо, и лишь тогда отпустил девушку. Но держался так, чтобы быть между ней и привокзальной улицей.
Если Шум все изложил верно, то при волнении, да еще при первой встрече действие круговых феноменов суммируется с расширением, и любая мало-мальски сложная техника в радиусе вылетит на ноль. Но есть оптика, которая этому не подчиняется.
— Добро пожаловать, Олег Максимович, — неприязненно приветствовал куратора старший саранчанин. — Ваш человек зря нервничает, тут все проверено.
— Да все у вас нормально, только ваши подопечные пасутся у меня.
— Ну, вы нашли, чем ответить. Огромное спасибо, только иностранки нам и не хватало.
— Не моя идея. Они сами придумали, а мы — эскорт.
— Скажете тоже!..
— Смотрите, — понизив голос, Шум указал глазами на грузчиков у фургона. Седоусый как раз поднес смартфон к уху и с широкой улыбкой громко заговорил:
— Але! Але, Танюш!.. Да чего-то сеть дурила, а сейчас ее расклинило! Я в Куже, разгружаемся, до вечера вернемся!
Саранский тотчас схватился за свой телефон.
— Быть не может. Что это?
Витя и Эшли даже не прикасались друг к другу, просто близко стояли, и она, борясь с растерянностью, чтобы не замолчать от смущения, быстро читала ему из растрепанного мятого блокнота:
— «К востоку и югу от реки Мокши тянутся огромные леса, в которых обитает народ мордва, имеющий особый язык и подчиняющийся государю московскому.
