Шрифт:
Закладка:
Терренс ничего не говорит и лишь хмуро смотрит на Эдварда, неуверенно смотрящего на него умоляющим взглядом, будто в глубине души мечтая о том, чтобы его брат согласился если не помочь ему в спасении Наталии, так хотя бы оказать какую-то поддержку и дал понять, что он поможет ему, когда придет время.
— Пожалуйста, Терренс, помоги мне, — с жалостью во взгляде умоляет Эдвард. — Я всегда был и буду на стороне своей семьи. И с радостью пойду в полицию и сдам этого старика в полицию, рассказав все, что мне известно. Если мы хотим покончить с этим дерьмом, то должны быть все вместе и объединить свои усилия. А потом будь что будет… Время покажет. Но сейчас я хочу обрести тех, кто поможет мне спасти Наталию и всех нас. Я не смогу справиться с этим один…
Несмотря на сильную обиду и все слова, что ему пришлось услышать, Терренс все-таки немного смягчается по отношению к Эдварду и теперь начинает чувствовать, что в словах его брата намного больше искренности, чем лжи. И это позволяет ему переступить через себя и согласиться помочь этому парню. Однако это вовсе не означает, что он готов просто так все забыть и простить своего младшего брата. Это согласие, скорее, означает то, что Терренс просто выполняет свой долг и все-таки помнит о том, что Эдвард — не чужой ему человек.
Несколько секунд в воздухе царит тишина, после которой Терренс медленно выдыхает, немного потерев лоб, и нарушает ее со скрещенными на груди руками:
— Хорошо, Эдвард. Я согласен помочь. Ради Наталии я готов забыть об обидах и объединиться с тобой.
— Спасибо… — с легкой улыбкой кивает Эдвард. — Спасибо большое…
— Но запомни одну вещь: то, что я готов оказать тебе помощь еще не означает, что все твои слова и поступки будут забыты. Никаких объятий, хороших слов и прочего проявления любви. Говорим только по делу и все нежности засовываем глубоко в задницу.
— Пусть будет так.
— И еще: в твоих интересах рассказать абсолютно все, что замышляет дядя Майкл. А если окажется, что ты снова обманул нас, находишься в сговоре с этим подонком и его дружками и так или иначе причастен к похищению Наталии, то я немедленно пойду в полицию и обвиню тебя во всем этом. Никакие мольбы и оправдания тебе не помогут. Ты, мразь, ответишь за все делишки вместе с этими гадами. Не забывай, что у меня есть связи, и я могу сделать намного больше, чем ты представляешь. Так что твоя судьба и целостность твоей шкуры зависит от меня. Одна малейшая провинность — и ты, мразь, немедленно окажешься за решеткой и там же сдохнешь как подзаборная крыса.
Эдвард ничего не говорит и просто нервно сглатывает, неуверенно смотря на внешне хмурого и холодного Терренса.
— Надеюсь, ты хорошо меня понял? — холодно интересуется Терренс. — Или мне объяснить еще раз, если у тебя плохо работают мозги?
— Не беспокойся, я тебя прекрасно понял, — тихо отвечает Эдвард. — Спасибо хотя бы за это.
— Надеюсь.
В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза. А после этого в гостиной появляется Ракель, спускающаяся по лестнице быстрым шагом, как будто куда-то собравшись, поскольку на ней надета коричневая косуха, а в руках она держит небольшую сумочку.
— Телефон Наталии вне зоны доступа, — взволнованно тараторит Ракель. — Я пробовала звонить несколько раз ей на сотовый и домашний, но она не брала трубку. Поеду к ней домой и узнаю, что произошло. У меня не очень хорошее предчувствие.
— Нет-нет, это бесполезно! — возражает Терренс. — Тебе нет смысла туда ехать!
— Думаешь, я буду тебя слушать? — сухо бросает Ракель, уже спустившись в гостиную, подойдя к дивану, положив на него свою сумку и начав копаться в ней. — Сиди дома и продолжай психовать, а я буду делать хоть что-то ради своей подруги.
— Ты считаешь, что я отказываюсь помочь?
— Я уже не знаю, что у тебя на уме. Впрочем, меня это не слишком волнует. Все решено: я сейчас же еду к Наталии домой и попробую поговорить с кем-то из ее соседей, если ее там нет. Может, они смогут что-то рассказать.
— Наталии нет дома, — спокойно говорит Эдвард. — Она находится где-то рядом с дядей и его сообщниками.
— Давай мы с тобой вдвоем поедем к ней домой и поговорим с ее соседями. Может, они видели кого-то или что-то подозрительное. Вдруг сообщники Майкла еще и знают ее домашний адрес и уже бывали там ради каких-нибудь целей.
— Ну хорошо! — резко выдыхает Терренс. — Если ты хочешь поехать туда, то я тоже поеду.
— Сиди дома! А иначе ты сведешь меня с ума своими истериками или прикончишь Эдварда где-нибудь по дороге.
— Я не буду его трогать, обещаю. Так и быть — я соглашусь объединиться ради спасения Наталии.
— Согласен? — слегка хмурится Ракель и с подозрением смотрит на Терренса. — И какая же муха тебя укусила после того, как я ушла? Неужели Господь озарил твою пустую голову светом и дал немного мозгов и терпения?
— Считай, что так! — хмуро бросает Терренс. — Я сказал, что согласен, — и точка!
— Видно, есть на свете чудеса, раз ты вдруг стал таким хорошеньким и обещаешь сдерживаться.
— Есть вещи, ради которых можно ненадолго переступить через себя.
— Надо же! — восклицает Ракель, оставив свою сумку в покое и расставив руки в бока. — Вот как ты заговорил! Браво, МакКлайф, браво!
— Ох… — устало рычит Терренс, закатив глаза со скрещенными на груди руками. — Хватит уже паясничать! Лучше думай, что нам сейчас делать.
— Я уже сказала, что. Раз Наталия не отвечает ни по одному телефону, то я хочу точно убедиться в том, что ее нет дома, а потом уже думать, что делать.
Пока Терренс и Ракель говорят, Эдвард неожиданно вспоминает момент, когда они вместе с Наталией убегали от шайки Майкла. Он вспоминает, как на мгновение бросил взгляд вниз и заметил, как из кармана ее джинсовой куртки выпало что-то золотое, похожее на телефон. Также мужчина видел, что на руке девушки был золотой браслет, когда они разговаривали о попытке изнасилования. Но когда они убежали, этого украшения на ней уже не было… Про браслет Эдвард также помнит еще и потому, что он зацепился за его куртку, когда они Наталией в первый раз обняли друг друга, но освободил его так быстро, что никто не обратил на это
