— Не твое дело, Эдвард! — грубо отвечает Терренс.

— Неужели не замечаешь, что в какой-то степени мы похожи? — Эдвард скрещивает руки на груди. — Точнее, наши случаи похожи. Нас заставили верить в несуществующую измену. И если в моем случае доказательством могли быть те фотографии, то ты поверил в это, потому что в то время твои отношения были на грани завершения. Но зато узнав всю правду, мы начали жалеть и делать что-то, чтобы искупить вину и стать хорошими.

— Ха, я сомневаюсь, что ты жалеешь! — хмыкает Терренс. — Ты никогда не любил Наталию по-настоящему сильно и только чесал языком, когда говорил о якобы своем восхищении. Если бы ты реально любил ее, то не бросил бы ее так легко и не набросился на нее с обвинениями в измене и проституции.

— Ты сомневаешься в моих чувствах к ней?

— Я не сомневаюсь в твоей любви к деньгам и самому себе. Ты же ради денег готов пойти на все. Особенно отказаться от своей семьи, которая, между прочим, приняла тебя с распростертыми объятиями. Никто не отвернулся, когда ты рассказал, кем являлся. Все отнеслись к тебе хорошо. А ты, мразь, наплевал всем в душу и отказался от своей семьи.

— Я никогда не отказывался от своей семьи и не сделаю это! И грабить или убивать я тоже никого не собираюсь!

— Да ты что? А что же ты тогда не хочешь доказать это? Например, отказаться от наследства и планов завладеть нашими богатствами!

— И откажусь! — уверенно заявляет Эдвард, немного приподняв голову. — Пусть этот козел подавится! Если он так хочет его получить, то пусть! Только пусть освободит Наталию и оставит всех нас в покое.

— Неужели так просто? — скрестив руки на груди, удивляется Терренс.

— Да, так просто! Дал бы эта тварь бумаги на отказ, я бы подписал их, не глядя!

— Будешь говорить так до того момента, пока дядя не начнет шантажировать тебя и не заставит грохнуть свою семью. Или когда ты посчитаешь, что пришло время становиться убийцей и вором.

— Я — не сообщник дяди и никогда им не буду! — чуть громче заявляет Эдвард.

— Так все, мне надоело тебя слушать! — Терренс сначала указывает в сторону входной двери, а затем грубо хватает Эдварда за шиворот и насильно тащит его к выходу. — Сейчас же проваливай отсюда, сопляк! И больше не появляйся здесь! Я сказал, мразь, ПРОВАЛИВАЙ!

— Да успокойся ты УЖЕ! — Эдвард резко вырывается из хватки Терренса и разворачивается к нему лицом. — Я же сказал, что меня неправильно поняли!

— Ты мне еще поговори мне, козел! — Терренс снова залупляет Эдварду сильную пощечину и угрожает ему пальцем, тяжело дыша. — ПРОВАЛИВАЙ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! А ИНАЧЕ ТЫ ТОЧНО ОКАЖЕШЬСЯ НА БОЛЬНИЧНОЙ КОЙКЕ И СДОХНЕШЬ!

Терренс дает Эдварду еще пару пощечин, а потом больно вцепляется ему в волосы обеими руками и грубо толкает так, что тот падает на пол, приземлившись на локти, которые начинают болеть. Впрочем, МакКлайф-младший быстро поднимается и морщится от жгучей боли в спине после крепкого удара, который ему наносит брат. После чего получает еще несколько ударов кулаками по лицу и рукам и с негромким криком сгибается пополам после того, как тот бьет его в солнечное сплетение. Как бы ни хотелось Эдварду постоять за себя, он твердит себе, что не имеет никакого права поддаться на провокации Терренса. Который впадает в неподдельную ярость и не сдерживает желание хорошенько избить этого человека, который после удара в живот не может нормально дышать, сильно морщится и иногда издает негромкие вскрики.

Ракель все это время просидела на диване с зажатой переносицей на носу и попытавшись перенестись куда-то в другое место, чтобы подумать о том, как помочь Наталии. Однако громкие крики взбешенного Терренса и попытки Эдварда защитить себя и объяснить свое поведение заставляют девушку все больше терять всяческое терпение. А уж когда ее жених начинает безжалостно бить своего брата куда только можно, то девушка не выдерживает. Она резко соскакивает с дивана и громко выкрикивает:

— Терренс, ХВАТИТ! ХВАТИТ, Я СКАЗАЛА!

Однако ее крики не заставляют Терренса прекратить избивать Эдварда, который никак не реагирует и терпит больные удары с искривленным от боли лицом. И тогда Ракель на свой страх и риск решает остановить то, что может привести к катастрофе, подойдя к своему жениху и насильно оттащив его от брата.

— Успокойся, Терренс, хватит его бить! — громко требует Ракель, крепко вцепившись в руку тяжело дышащего Терренса.

— ПРОВАЛИВАЙ, МРАЗЬ! — во весь голос вопит Терренс, указав на входную дверь. — ПРОВАЛИВАЙ, Я СКАЗАЛ!

— Я не отвечу на твои провокации, можешь даже не пытаться, — спокойно заявляет Эдвард, немного тяжело дыша и более-менее придя в себя после сильного удара в живот, за который он крепко держится. — Не надейся.

— Пусти меня, Ракель! — сухо требует Терренс, вырывая руку из крепкой хватки Ракель. — Пусти, я сказал! Ты слышишь, что я говорю! ПУСТИ МЕНЯ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

— ПРЕКРАТИЛИ, ОБА! — во весь голос вскрикивает Ракель.

Чтобы немного успокоить Терренса, Ракель со всей силы залупляет ему крепкую пощечину, которая оказывает на него эффект неожиданности. Сильный хлопок заставляет его почувствовать себя так, будто его только что окатили ледяной водой. Схватившись за горящую щеку, он удивленно уставляется на немного тяжело дышащую девушку, что крепко сжимает в кулаки и смотрит на него холодным взглядом. Тем не менее именно крик и пощечина Ракель заставляют Терренса и Эдварда прекратить ссориться и обратить на нее внимание.

— Вы что здесь, черт возьми, устроили? — смотря то на Терренса, то на Эдварда, громко возмущается Ракель. — Опять решили сцепиться и уж точно снести здесь все к чертовой матери? Лично мне было достаточно прошлого раза! И на этот раз я буду вмешиваться в ваши драки! Делайте со мной что хотите, но я не позволю вам поубивать друг друга!

Ракель переводит взгляд на Терренса, непонимающе смотря на разозлившуюся девушку.

— Точнее, не позволю кое-кому со злости грохнуть человека и еще больше побить его! — громко заявляет Ракель. — Он и так явно был сильно побит теми подонками, которые увезли мою подругу неизвестно куда! И если это правда, то нам всем придется объединиться, чтобы найти способ спасти Наталии!

Ракель замолкает на пару секунд.

— Сейчас я обращаюсь именно к тебе, Терренс, потому что только ты здесь ведешь себя как истеричка и первый напал на Эдварда, — уверенно говорит Ракель. — Который не дал тебе НИ ОДНОГО повода набрасываться на него с кулаками!

— Черт возьми! — возмущается Терренс и рукой указывает на