Я двигаюсь в обратном направлении от автобусной остановки, стараясь понять, откуда он появился до того, как она увидела его прячущимся в тени. Если смогу получить достаточно хорошее изображение его лица, то пропущу его через систему распознавания лиц и выясню, кто он такой.

Скорее всего, это не имеет никакого отношения к Николаю, и этот мужчина просто какой-то заурядный извращенец, который захотел воспользоваться женщиной, что гуляла ночью одна.

Но мы не можем рисковать. Нам в любом случае нужно узнать, кто он такой.

Эта работа успокаивает – просматривать отснятый материал, искать любого, кто соответствует весьма расплывчатому описанию Уиллоу. В этом есть определенное умиротворение, монотонный процесс, которому я следую. В него легко погрузиться, позволить одному логически вытекать из другого, как, собственно, и положено.

Как только мне удается получить четкий снимок лица мужчины, я прогоняю изображение через несколько программ, которые настроил для сканирования баз данных в поисках совпадений. Пальцы бегают по клавишам со скоростью, порожденной мышечной памятью, но по какой-то причине я не могу полностью очистить голову, как делаю обычно, когда работаю.

Кажется, я не могу выбросить Уиллоу из мыслей.

В этом есть смысл, поскольку я делаю эту проверку для нее, но думаю я вовсе не о ее преследователе. Я думаю о ней в нашем доме. Стоящей в тени коридора, наблюдающей, как Мэлис трахает ту женщину в гостиной. Я думаю об исходящем от ее маленького, нежного тела тепле, которое ощущал тогда, и о том, как в такт каждому удару сердца пульсировала жилка на ее шее.

От одной только мысли об этом член в штанах твердеет.

Я никогда раньше не спал с женщиной. Никогда и не хотел. Я прекрасно справляюсь с потребностями своего тела самостоятельно. Есть нечто простое и незамысловатое в том, чтобы дрочить, следить за движениями и делать то, что, я уверен, работает. Я могу достаточно легко довести себя до оргазма, и в управляемом мною процессе нет ничего случайного или нелогичного.

Я никогда раньше не желал женщину. Никогда не испытывал к кому-то вожделения. Мэлис часто приводит домой случайных женщин, а Рэнсома девушки всегда провожают похотливыми взглядами. Но я был доволен своим распорядком и никогда не чувствовал, что упускаю что-то.

До сих пор.

Уиллоу заставляет меня желать того, чего раньше у меня ни с кем не было.

Поддавшись внезапному порыву, я переключаюсь с изображения возможного преследователя на главном экране на запись с камеры наблюдения из квартиры Уиллоу. У меня под кожей горит желание увидеть ее, и я на мгновение поддаюсь этому порыву, просматривая разные каналы, пока не нахожу ее.

В ее квартире темно. Она спит в постели. Я переключаю камеру, чтобы приблизить изображение ее лица, отмечая, как трепещут ее ресницы на фоне щек, как слегка приоткрыты ее губы. Она выглядит такой мягкой и уютной, ее сон не потревожен ночными кошмарами или тревожными сновидениями, пусть у нее и была тяжелая ночь.

Я нажимаю, чтобы увеличить изображение еще больше, но возможности камеры ограничены. Во мне нарастает разочарование, потому что этого недостаточно. Я вижу ее очень хорошо, но недостаточно близко. Недостаточно реально.

Я хочу быть там лично, видеть ее лицо и вдыхать ее легкий цветочный аромат. Я хочу слышать тихие вздохи, которые она издает. Все те мелочи, которые камера не может уловить.

Мгновение я сижу неподвижно, сжав руки в кулаки, пытаясь переждать порыв. Но мной овладевает непреодолимая жажда, и теперь, когда я зациклился на желании увидеть ее, я не могу выбросить эту мысль из головы.

Камеру в гостиной нужно усовершенствовать. Или добавить еще одну.

Когда Уиллоу начала собирать вещи по коробкам, я сначала не заметил их из-за угла обзора камеры, которую установил в гостиной. Если бы я их увидел, возможно, мы бы раньше поняли, что в жизни Уиллоу что-то не так.

Неубедительное оправдание, но оно удовлетворяет логическую часть моего мозга. Приняв решение, я встаю из-за стола и иду к своему шкафу, хватая небольшую сумку с инструментами. Затем спускаюсь в гараж и сажусь в свою машину, завожу ее и быстро передвигаюсь по улицам, пока не добираюсь до квартиры Уиллоу.

Я не был здесь с тех пор, как установил камеры в ту первую ночь – во всяком случае, не лично, – но рутина та же, что и тогда. Замок со щелчком открывается, и знакомый звук успокаивает некую часть моего мозга.

Я прокрадываюсь в квартиру, закрываю за собой дверь и осматриваю гостиную в поисках идеального места для установки еще одной камеры. В конце концов я решаю спрятать ее в углу рядом с телевизором, что позволит мне лучше видеть комнату. Выполнив задачу, я мог бы уйти… но вместо этого иду по пути, который знаю наизусть.

К ее спальне.

Она крепко спит, в спальне тихо, если не считать ее негромких вздохов. Очевидно, ей стало жарко в рубашке с длинными рукавами и штанах, потому что она сбросила с себя одеяло. Ее рубашка задралась, обнажая участок кожи.

Я смотрю на это зрелище со странным чувством голода, пожирая ее глазами. Она бледная и такая хорошенькая, а в месте, где грудная клетка переходит в живот, есть маленькая родинка.

С одной стороны заметен участок рубцовой ткани, и я наклоняюсь ближе, чтобы получше рассмотреть отметины. Они глубокие и старые, уже зажившие, но такие шрамы никогда не исчезают. Я немного изучаю их, пытаясь придать им хоть какой-то мысленный порядок. Стараюсь найти в них закономерность, которая объяснила бы их происхождение или то, почему они там находятся.

Но ничего не нахожу.

Сколько бы раз я ни пробегал глазами по шрамам, они остаются неизменными. Полный хаос. Как и эта девушка.

Так почему же они мне нравятся? Почему она мне нравится?

От хаоса у меня сводит зубы. В голове словно жужжит рой разъяренных ос. Обычно единственное, что помогает справиться с подобными ощущениями, – это счет или рутина, которая отвлечет меня от того, что сдвинуло мой мир с его орбиты.

Но в эту секунду я хочу еще больше этого хаоса. Странное чувство.

Я отрываю взгляд от ее тела и отхожу от кровати, оглядывая комнату. Здесь царит беспорядок: одежда валяется на полу, на стуле висит сумка, переполненная учебниками. Я тихо хмыкаю от отвращения при виде разбросанного везде хлама, переступая через стопку и рассматривая ее книги.

Она прилежно учится в колледже. Постоянно ходит туда, за исключением