С прекращением ветра упала температура. Начало марта считается из-за характерного для этого периода температурного минимума временем, мало благоприятным для совершения санных поездок; однако наше нетерпение было так велико, что все сомнения были отброшены: 9 марта большие нарты были готовы к отправке в однонедельную экскурсию. Груз состоял из значительного количества продовольствия, часть которого мы предполагали оставить для закладки депо. Погружено было 39 ф. сухарей, 5 ф. пеммикана[116], 16 ф. мясных консервов, 61/2 ф. сала, 1 ф. гороховой колбасы, 1/2 ф. соли и перца, 6 ф. риса, 2 ф. крупы, 5 ф. шоколада, 5 мер рома, 1 ф. мясного экстракта, 2 ф. сгущенного молока и 8 мер спирта. Все прочее снаряжение состояло из описанных выше предметов. Оружие наше состояло из трех винтовок и ста патронов, из которых использовано было только сорок.

Меня сопровождали шесть человек и три собаки (Гиллис, Торос и Сумбу). Среди команды не все вполне подходили для такой экспедиции, но я намеренно не взял лучших, чтобы приберечь их силы для большого путешествия на север. Только оба тирольца, Галлер и Клотц, проявили большую выдержку в ходьбе пешком, менее выносливыми оказались Лукинович и Катаринич. Поспишилл и Леттис оказались никуда не годными ходоками. Среди участников этого похода у четверых было плохое здоровье: Поспишилл страдал эмфиземой легких, у Лукиновича был дефект сердечной деятельности, Галлер болел хроническим ревматизмом сочленений, а Леттис – катаром дыхательных путей.

Утром 10 марта мы покинули судно. Вскоре мы перевалили через торосистый лед, лежавший к северу от корабля, и пошли по ровному береговому припаю, образовавшемуся прошлой осенью. Вдруг мы заметили позади несколько черных точек, приближавшихся, по-видимому, с большой торопливостью. Это были собаки, оставленные нами на судне. Они желали принять участие в экспедиции наравне с остальными – чтобы вернуть их обратно, нам пришлось применять хитрость, насилие и даже стрельбу в воздух.

Вес нашей поклажи составлял лишь 6–7 центнеров, дорога была хорошей. В таких условиях нам удалась развить необыкновенную скорость – сто шагов в минуту. Спустя два часа мы прошли юго-западный мыс острова Вильчека, вблизи которого несколько дней тому назад обвалился айсберг, разрушивший лед на большом расстоянии вокруг. Под сенью другого айсберга, напоминавшего своим видом наполовину распустившуюся розу, мы устроили полуденный привал. В защищенном от ветра месте при температуре −21° отдых пришелся очень кстати. Из-за ослепительного белого айсберга поднимались световые дуги и сияли боковые солнца. Настоящее солнце стояло даже в полдень все еще так низко над горизонтом, что определение широты не могло дать точных результатов. Поэтому я решил уже в первую поездку начать определение географического положения Земли Франца-Иосифа путем нанесения сети высокорасположенных триангуляционных точек; определение базиса было предположено произвести позднее. Из этого видно, что подъем на высокие горы входил в программу нашего предприятия.

Корабль скрылся из виду. По мере дальнейшего продвижения вперед дорога становилась все хуже, постепенно превращаясь в сплошное скопление ледяных обломков. Вечером мы достигли высокой скалы на острове Вильчека. Рядом с нею виднелись севшие на мель айсберги. Об ледяные бока стамух ломалось и трескалось напиравшее сплошное поле.

При переходе на берег трое из нас, к общему ужасу, провалились в засыпанную снегом трещину. В течение всей ночи мы прислушивались из разбитой на берегу палатки к бесконечному треску льда. На следующий день, 11 марта, мы поднялись на заре при −20,5° и заметили в южном направлении водяное небо. Взобравшись на холм, мы увидели на далеком расстоянии море в виде покрытой молодым льдом полыньи. Тяжелые пары поднимались из отдельных, еще открытых трещин, а на поверхности молодого льда отражались огненные краски начинающегося дня. Только под самым берегом острова Вильчека узкой лентой тянулся торосистый лед, указывающий на недавние сжатия. Перейти остров Вильчека поперек с гружеными нартами нам не представлялось возможным, поэтому мы пустились в трудный путь вдоль скалистого берега.

Живописный характер дороги заслуживал подлинного восхищения, но путь был очень труден: неоднократно приходилось снимать с нарт поклажу, срубать и скапывать ледяные глыбы, ставшие нам на дороге. Поведение собак было не безупречным. Случайно обернувшийся человек или пролетевшая птица служили вполне достаточным поводом для того, чтобы собака настораживалась и переставала тянуть. Если в таких случаях Клотц тоже на минутку сдавал, то нарты останавливались. Мы пробивались вперед, проходя мимо айсбергов, расщепленных морозом на глыбы; айсберги непрерывно потрескивали, что тоже вызывалось все возраставшим морозом.

Прошло несколько часов. Наконец мы достигли плоской равнины и направились дальше по пологому склону покрытого снегом берегового мыса. Перед нами развернулись во всю ширь отвесные скалистые берега острова Галля и стены ледников острова Мак-Клинтока. Наш курс был ясен. Он пролегал в северо-западном направлении через заснеженную равнину старого льда к мысу Тегетхофф.

Но поднявшийся вдруг туман покрыл все кругом густой пеленой, так что продолжать путь нам пришлось в полутьме, пользуясь указаниями компаса. Маленькие торосы, возвышавшиеся на этой ровной поверхности, служили нам для ориентировки. Но удержаться в тумане на определенном курсе было так трудно, что мы оказывались вынужденными устраивать через каждые четыреста шагов остановку для проверки направления. С помощью большого компаса мы устанавливали наличие ошибки, равнявшейся обычно 20–40 градусам, а иногда доходившей даже до 90 градусов! К тому же шел снег, делавший воздух еще менее прозрачным. Мы не заметили, что по нашим пятам следует медведь, и увидели его только тогда, когда зверь подошел совсем близко. В тумане он показался нам огромным чудовищем. Мы поспешно схватили ружья, одно из них выстрелило из-за неосторожности охотника раньше времени, и медведь исчез, даже не оставив на снегу следов крови.

С сегодняшнего дня мы завели обычай раскладывать палатку на время обеда, то есть на время от часа до двух, в течение которого мы едим разогретые мясные консервы и прочее. Самая незначительная метель вызывает полное уныние среди неопытной команды.

При выходе из палатки нам опять встретился медведь, но он успел исчезнуть раньше, чем мы схватили ружья. В течение следующих часов мы миновали несколько огромных столообразных ледяных гор. Под действием крепчавшего ветра разорвалась пелена тумана, и мы увидели почти рядом с собою скалы мыса Тегетхофф. Затем началась сильная пурга, задувшая нам навстречу.

Пользуясь ею, знакомый нам уже медведь продолжал преследовать нас. Он появлялся неожиданно то справа, то сзади, то вдруг перед нами.

Наконец медведь был убит. Это была самка шести футов длины. Мы срезали самое лучшее мясо, язык и немного сала и отправились дальше, навстречу