составляющих основу их благосостояния. Рогатого скота у них значительно меньше. При этом киргизы владеют множеством лошадей, и богатство человека здесь оценивается не в рублях, как в России, а количеством лошадей и овец, какими он обладает.

– Боюсь, путешествие вам предстоит в сильный мороз, – сказал старый офицер, пожимая мне руку на прощание. – Вчера температура упала до сорока градусов. Даже в доме было холодно. Печь топили нещадно, и в шубах сидели целый день, однако при этом все же мерзли.

Зима в тот год выдалась редкая даже для степных мест. Возле губернаторского дома я увидел киргизов, разбивавших в саду кибитку, чтобы я мог с ней ознакомиться, – так вот даже они жаловались на мороз не меньше, чем русские.

Глава XXI

Водный маршрут от Казалинска до Петро-Александровска – Маршрут из Иркибая – Маршрут по зимней дороге – Генерал Перовский – Его экспедиционный корпус – Потеря девяти тысяч верблюдов – Первый день нового года – Два казака из десяти замерзли насмерть – Исследование Аму-Дарьи и майор Вуд – С трудом уселся в седло – Жилистый конь – Офтальмия – Тюки с хлопком – Магометане и божественное провидение – Фатализм – Воля Аллаха

Водный маршрут до Петро-Александровска был для меня закрыт морозом, тогда как летом он служит удобным средством сообщения с Хивинским ханством. В самом деле, стоит российскому правительству дать разрешение англичанам путешествовать по своим азиатским владениям – и Хива, вполне возможно, заинтересует туристическое агентство мистера Кука, заняв место в списке персонально разрабатываемых им туров. Однако, помимо водного пути по Сыр-Дарье, Аральскому морю и Аму-Дарье, существует также несколько сухопутных маршрутов, доступных как зимой, так и летом.

Добраться до Петро-Александровска можно, во-первых, по той дороге, где во время войны из Казалинска на Хиву прошла колонна русских войск. Этот маршрут, забирая слегка на юго-восток, ведет к Иркибаю, после чего отклоняется юго-западней до Кипчака, откуда путешественник может проследовать по течению Аму-Дарьи почти до самого форта. Путь, хотя и кружной, обладает тем преимуществом, что вдоль него расположена цепь колодцев и можно передвигаться даже в жаркие месяцы. Климат киргизских степей отличается невыносимой жарой в июне, июле и августе в сочетании с экстремально низкими температурами зимой. На уайлдовской карте Хивы и прилегающих территорий этот маршрут, предполагающий двадцатипятидневный переход, отображен очень точно.

Есть и другой путь, известный как зимняя дорога. Он гораздо короче и ведет прямиком из Казалинска в Петро-Александровск, русский форт на хивинской территории. Сначала вы едете на юг до Балактая. Затем берете юго-западнее до Тан-Сулу, расположенного в ста двадцати четырех милях от Казалинска. Повернув на запад и немного южней, вы доберетесь до Карабатура, отстоящего от Казалинска на триста три мили. Наконец, миновав Тадж-Каз-ган и Килте-Мунар, вы прибудете в Петро-Александровск, проехав от Форта N2 1 в общей сложности триста семьдесят одну милю.

Впрочем, в летнее время этот маршрут недоступен, поскольку колодцев на нем почти нет. А те, какие имеются, содержат настолько соленую и прокисшую воду, что поить ею впору только верблюдов, а люди и лошади могут пить ее лишь в случае крайней необходимости. Колодцы на этом маршруте расположены в Балактае (тридцать миль от Казалинска); в Берд-Казгане (еще через шестьдесят шесть миль); а затем путешественник должен проехать восемьдесят одну милю до одного места, где колодцы весьма солоны, откуда остается сто двадцать шесть миль до Карабатура, в котором вода, впервые на всем пути, пригодна для потребления человеком. После этой точки до Петро-Александровска вода попадается в изобилии.

Я столь подробно останавливаюсь на деталях этого маршрута по той причине, что он не обозначен ни на одной английской карте, какие мне довелось держать в руках, а на моей указан не совсем точно, поскольку Карабатур отмечен практически на берегу Аму-Дарьи, тогда как в реальности он лежит в шестидесяти семи милях от нее. Насколько мне известно, я первый англичанин, проехавший этим путем; тут в самом деле никто не ездит, кроме местных жителей и казаков, перемещающихся в Хиву и обратно, да и то лишь когда снег, покрывающий степь на десять недель в году, заменяет им запасы воды и делает путешествие возможным.

Переход этот, конечно же, очень трудный и требует тщательной подготовки, так как путешествующий должен везти с собой буквально все: от провизии для себя и коней до топлива для костра в тех местах, где саксаул, служащий степными дровами, почему-либо не растет. Не следует забывать о мешках для снега на тот случай, если какой-то участок пути окажется вдруг бесснежным и натопить воды будет невозможно. В результате для нужд такого человека, как я, чей личный багаж состоял из перемены одежды, нескольких инструментов и ружья, а также для нужд моего слуги-татарина понадобилось ни много ни мало три верблюда и два коня.

Принимая во внимание эти детали, можно легко представить себе, сколь серьезную подготовку к походу предпринял генерал Перовский в 1839 году, когда он попытался взять Хиву зимой, а также становится понятным, почему он потерпел неудачу. Сильнейший мороз, затяжные снежные бури и нехватка провизии принудили его остановиться на полпути из Оренбурга, доведя общие потери до двух третей личного состава, девяти тысяч верблюдов и невероятного количества лошадей, погибших от болезней, голода и холода – издержки на эту военную экспедицию составили шесть с половиной миллионов рублей. Сумма для того времени выглядит огромной, но она вполне объяснима, если учесть масштабы наступающих войск, состоявших из трех с половиной батальонов пехоты, двух полков уральских и четырех сотен (750 человек) оренбургских казаков, поддерживаемых двадцатью двумя орудиями и ракетной батареей. В поход в общей сложности вышли четыре тысячи пятьсот человек, сопровождаемые большим обозом, а в дополнение к лошадиному транспорту имелось еще десять тысяч верблюдов с двумя тысячами киргизских наездников.

Кое-кто может решить, что хивинцы способствовали поражению русских экспедиционных войск. Но это не так; основная часть сил Перовского вообще не увидела врага, и только передовые отряды слегка соприкоснулись с противником, всякий раз обращая его в бегство.

Мороз, ударивший в первый день нового, тысяча восемьсот семьдесят шестого года (по русскому стилю), был самым крепким за всю мою жизнь. Часовые, стоявшие на постах у домов губернатора и коменданта, вынуждены были обуться в самые толстые калоши, набитые сеном, а чтобы не отморозить ноги, им приходилось постоянно бегать взад и вперед во все время своего дежурства. Усы любого мужчины, вышедшего из дома на улицу, немедленно покрывались толстой коркой льда. Если же он