Сына, который по своему собственному желанию старался не быть им. Теперь Флэк понимал, почему отец был так груб с ним в последнюю встречу, он просто принимал решение Странника. Как истинный Воин, понимал и смирялся с его выбором.

Задумчиво вытерев лицо платком Мэй, Флэк посмотрел на него – серое домотканое полотно было испачкано чем-то черным, значит, опять всё повторялось. Засунув платок в карман, Флэк бросился вперед через поляну, он хотел догнать эту девушку и сказать ей спасибо. Он бежал, оглядываясь по сторонам, но сквозь густые заросли ничего нельзя было рассмотреть, одежда Мэй играла роль камуфляжа, она могла запросто слиться с деревьями. Флэк знал, что где-то впереди старое озеро, не могла же она пойти туда.

– Мэй! – крикнул он, и лес поглотил звук его голоса. Флэк метнулся влево, вправо – и не увидел никаких следов. Чуть сбавив шаг, он решил дойти до озера, а потом вернуться на станцию, ему хотелось потянуть время до вечера. Встречаться со Златой не было никакого желания, особенно по приказу Правителя.

Здесь, в горной местности, Флэк жил не так уж и долго, всего года два, но лес знал хорошо. За пятнадцать лет службы, конечно, всё изменилось – лес дичал, никто не занимался им, не собирал валежник, не вырубал старые и сухие деревья, не видно было и тропинок. Люди покидали эти места, а может, просто не интересовались окружающим миром. Понятно, почему отец выбрал именно это место для тренировок – тут вряд ли бы кто-то стал их искать, да и не заметил бы, даже при всём желании.

И как Мэй не боится одна бродить по лесу? Флэк попытался вспомнить, как она выглядела и могла ли прятать где-то оружие. Нож в кармане? Против дикого зверя или беглого преступника это не сработает. Да и в целом, Мэй не выглядела сильной, если она действительно зарабатывает на жизнь охотой, то, скорее всего, стреляет по мелкой живности, ей не справиться с крупным зверем. Странник припомнил её тонкие запястья и худые ладони, он успел обратить внимание на них, когда она убирала его руку с плеча. Если бы лицо Мэй не было таким изможденным и уставшим, а губы более яркими, то её можно было бы назвать красавицей. Но, судя по всему, жилось ей тяжело, и Флэку стало немного жаль девушку.

Он пробирался сквозь густые заросли, надеясь, что правильно определил направление и не сбился с пути. Моментами ему думалось, что озера уже нет, тогда он может уйти довольно далеко и возвращаться к станции будет неудобно. Остановившись, Странник подумал, не лучше ли было бы бросить эту затею и просто вернуться домой, но у него ещё так много вопросов к Мэй – надо найти её. Почему он решил, что девушка отправилась к озеру, Флэк не знал. Ему самому очень хотелось увидеть это загадочное место. Вода в озере ядовитая, совершенно мертвая, но привлекало Флэка не это. Цвет воды – тёмный, фиолетовый. Отец говорил, что это последствия Великой войны, таких озер по всему Лиману – сотни, раньше их осушали, чтобы они не отравляли почву, а потом бросили эту затею, потому что озера восстанавливались сами собой.

Деревья становились меньше и росли реже, под ногами вместо травы Флэк чувствовал мягкий мох. Он опустил глаза и увидел ровный коричнево-серый ковер с редкими холмиками белесой травы. Озеро близко, нет сомнений. Неожиданно лес расступился и Флэк оказался на берегу. Очерченное черными зарослями камыша, перед ним лежало фиолетовое зеркало озера. Вода отражала солнечный свет, и блики напоминали Страннику молнии, которые порождал он сам в битве. Здесь было тихо, все звуки живого, цветущего мира, остались за лесной стеной. Совсем близко к воде, на небольшом холмике, сплошь укрытым абсолютно белой, наверняка тоже отравленной, травой, сидела Мэй, обхватив колени руками.

Странник медленно подошёл к возвышенности и остановился, глядя на воду. Он знал, что она густая, как нефть, не имеет запаха, но уничтожает всё живое, что попадает внутрь. Как вокруг этого озера росло что-то, не мог ответить никто. Ученые давно бросили попытки разгадать этот феномен, но все растения и почва на сотню метров вокруг ядовиты, ни одно животное не употребляло их в пищу. Вода никуда не испарялась, но из-за того, что над этим местом практически отсутствовал ветер, воздух застаивался, приобретал сладковатый привкус, и дышать полной грудью становилось тяжело. Долго находиться рядом с озером никто не мог.

– Мы с вами не закончили разговор, – произнес Флэк, и его слова будто повисли в воздухе.

– А мне кажется, что я вам сказала всё, что хотела, – отозвалась равнодушно Мэй.

– Зато я не задал вам все вопросы, которые меня тревожат.

– Странник, я пришла к вам поговорить, а не вы ко мне. Так что, извините, но разговор окончен.

– Погодите! – Флэк начинал злиться, он не привык, чтобы женщины вели себя так прямолинейно и грубо. – Сейчас я догнал вас, чтобы задать вопросы! И вы не можете мне отказать!

– Если вы будете так со мной разговаривать, то я тем более на стану отвечать, – Мэй повернулась к Флэку, и он увидел в её глазах твердость и решимость, не присущую женщинам.

– А не пойти бы вам к черту?! – он разозлился окончательно. Кроме того, что, скорее всего, Мэй была свидетельницей его слабости, она ещё и знала о нём слишком много. Возможно, родители рассказали ей что-то сокровенное. Она вообще может быть опасной!

– Почему бы и не пойти? – она спокойно улыбнулась. – Только вам. Воинов, судя по всему, учат любым наукам, кроме правил этикета. Я понимаю, что большую часть жизни вы жили вне родительского дома, но ваша семья оставляла впечатление крайне приличных и воспитанных людей. Что не так с вами, Флэк?

– Это с вами что-то не так! Вы ужасно грубая для женщины, – Странник пытался задеть её словом, обидеть, чтобы скрыть свою собственную слабость. Но злость и раздражение отступали перед спокойствием Мэй.

– Скорее вы встречали слишком слащавых дам, либо слишком пустых. Хотя, отец всегда мне говорил, что я слишком прямолинейна, а это качество не сильно ценится в нашем мире, как в мужчинах, так и в женщинах. Отчасти поэтому, я живу здесь, а не в городе или поселении, – Мэй пересела, подложив под себя ноги. – Ладно, спрашивайте, что вы там хотели.

Флэк опешил от такого поворота и молча смотрел на Мэй: она изучала его лицо, как и тогда, перед убежищем, совершенно без страха, и ждала, когда он начнет говорить. И