Шрифт:
Закладка:
Оливер категорически не желал отказываться от воспоминаний о прошлом и семье, которую когда-то потерял. Его душа так радовалась тому, что сестра жива и теперь может быть рядом с ним. Он не признавался себе, но все долгие годы одиночества мечтал, как воссоединится с родными, как будет помогать матери и ухаживать за ней, как они все – и братья, и сестры, станут жить вместе, он всем сердцем желал прожить детство заново, пусть и во взрослом возрасте. А теперь, все его мечты рушились, разбиваясь о жестокую правду сегодняшнего дня.
Флэку вдруг захотелось исчезнуть. Как в детстве выбежать во двор среди ночи, пока родители спят, и подняться высоко на гору, чтобы просто наблюдать этот мир. Снова стать невидимым, незаметным, просто Странником. Возможно, он всю жизнь ошибался, воспитанный своим отцом, и вовсе не хотел на самом деле быть Воином. С самого рождения ему внушали мысль о том, что его путь – держать в руках меч, применять свою силу во благо Лимана, защищать его интересы и людей. А чего на самом деле хотел сам Флэк?
– Не хочу ничего больше слышать о славе, подвигах и приказах. И вас слышать и видеть не хочу, – тихо произнес Флэк и, схватив меч, выбежал из кухни. Ронг и Оливер переглянулись, но не решились отправиться за ним следом.
Сам не понимая себя, Странник очутился на тёмных городских улицах. Здесь было пусто, как и всегда в такой поздний час. Сейчас Флэк ненавидел этот город всей душой, как и Тёмных Воинов, весь Лиман. Ему некого было винить в том, что с ним происходит, поэтому виноватыми были все вокруг, обезличенные гадкие сущности. Никто так и не научил Флэка самым простым вещам – что ответственность за свою жизнь человек несет сам, что происходящие события – всего лишь последствия его собственного выбора. Его душа мучилась от боли потери опоры, семьи, от отсутствия смысла и привязанностей, он видел себя со стороны и вызывал у себя же самые неприятные чувства – надменный, слишком сильный и жестокий человек, способный понять и принять лишь тех, кого близко знает. В эти минуты Флэк отчаянно завидовал Вику и даже Оливеру с Ториусом. У каждого из них было в жизни что-то помимо службы. У него же – ничего. И приказ Правителя, заставляющий его быть милым и любезным со Златой, играть на её чувствах и желаниях, сейчас казался ему насмешкой.
Незаметно для себя, Флэк добрался до станции. Поезда уже не ходили, и он спустился на рельсы. Воспоминания вели его вперед, к дому. Маленький мальчик, живущий внутри Флэка, искал защиты, материнского тепла и жара домашнего очага. Он не терял надежды вернуться в уже несуществующее прошлое, в невозможный мир, который придумал себе сам – мир, где сестра живет полноценной жизнью, где отец не совершает преступлений, где у матери нет морщин и прямая ровная спина, где нет ужасных злых соседей и ярко-голубых глаз у Флэка.
Странник шагал долго, не сбавляя темп, ритмично работая руками. Он словно превратился в робота, его целью сейчас была пересадочная станция. Не чувствуя усталости, жажды и голода, не обращая внимания на предрассветную росу, опустившуюся ему на плечи, он шёл и шёл вперед, чеканя шаг. Когда небо на Востоке начало светлеть, Флэк оказался на станции, поднялся на перрон и сел на скамейку.
Спустя полчаса, вместе с первыми солнечными лучами, на станции стали появляться люди, спешащие на работу. Привычным движением Странник накинул на голову капюшон, но его всё равно узнавали. С опаской смотрели на него жители близлежащих поселений, не подходили близко, перешептывались, а кое-кто и показывал пальцем. Флэк чувствовал их взгляды и не мог спокойно ждать поезда. Он больше не принадлежал сам себе! Вот она – цена славы, теперь Странник это не просто образ, а реальный человек, из плоти и крови. Флэк встал, толпа, собравшаяся вокруг него, отпрянула чуть в сторону. Он горько ухмыльнулся и скинул капюшон, пусть смотрят. Пусть видят, что он совсем не такой, как они все, пусть боятся и восхищаются. Разве есть ему, что терять? Нет. Теперь уже точно нет.
Флэк подошёл к краю платформы и остановился, его глаза были полны крови, он чувствовал это, как и животный страх всех тех людей, которые вынуждены были стоять рядом с ним. Тишина на платформе царила такая, будто людей здесь не было вовсе. И снова Флэк испытал презрение к этим труженикам, к их жалкому смирению со своей участью, к их слабости. Он боролся с желанием вытащить меч и убивать их, попутно отмечая совершенно несвойственное для себя ощущение ненависти к простым людям, невиноватым ни в чем. За что он готов был уничтожить их? За взгляды? Будь он на их месте, то смотрел бы на Тёмного Воина так же, наверняка и боялся бы. «Нет! Я не боялся бы его, даже не будь у меня силы, я был бы другим. Не таким, как они! Нет! Не хочу быть как они, никогда!». Внутри у Флэка что-то надломилось, в очередной раз. Он хотел быть как все и не хотел одновременно. Почему отец не рассказал ему, как нужно жить? Как вести ту самую двойную жизнь, как смириться со своей участью и принять самого себя?
На счастье, в этот момент к станции подошёл поезд, и Флэк зашёл внутрь. Его вагон был пуст, никто не решился зайти туда вместе с Воином. Поэтому весь путь Странник провел в одиночестве и смог немного успокоиться. Пейзаж за окном быстро менялся, становясь светлым и ярким: Флэк видел цветущие поля, яркую зелень садов, иногда белые крыши уютных домиков крошечных поселений. Из окна поезда они выглядели совершенно игрушечными, похожими на иллюстрации в детских книжках. Но это всё – для избранных ценителей, которые по сути таковыми и не являлись вовсе. Нутро почти у каждого жителя Лимана было гнусным, грязным и злым, во всяком случае, таким видел его Флэк. Поезд остановился на знакомой маленькой станции, и Странник вышел. Тем же самым путем, что и неделю назад, он шёл к дому своих родителей, вернее, к тому, что от него осталось. Он не был уверен в своих поступках и желаниях, но знал, что это единственное место во всем Лимане, где он сможет найти хоть какие-то ответы на свои вопросы, где он сможет найти каплю умиротворения.
