скажут нам. „Пожалейте обобранных“, – ответим мы, – резюмировал автор «Петербургского листка». – На нашей памяти это первый случай такого массового мошенничества, психологически очень тонко задуманного и выполненного чисто с эпическою простотой. Доселе мошенническая индустрия работала гораздо проще, оперируя главным образом с присвоением залогов».

Проделки Ольги Штейн

Среди знаменитых русских авантюристов, своего рода «предтеч» Остапа Бендера, особняком стояла Ольга Штейн, «прославившаяся» не просто отдельными мошенническими делами, но тем, что «проповедовала» авантюризм как норму своей жизни. Своими проделками она стала известна не только в Петербурге, но и на всю Россию. Количество ее авантюр просто изумляет, как потрясает и то, что почти все ей сходило с рук. Виной тому были ее безмерные находчивость и обаяние, а также связи и знакомства в самых высших сферах общества. Высокопоставленные покровители нередко помогали Ольге Штейн уйти из-под удара…

Ольга Штейн представляла собой «светскую львицу» начала прошлого века: смыслом ее жизни было жить шикарно, красиво (как теперь говорят, «гламурно»), проводить время в дорогих ресторанах и магазинах. Сегодня ее назвали бы завсегдатаем «светских тусовок» столичной богемы.

Первым мужем Ольги был профессор Петербургского университета Цабель. Однако он не дал ей ни денег, ни славы, и она быстро развелась с ним. В марте 1901 года ее новым мужем стал пожилой генерал Штейн, который привлек молодую даму своими связями в «верхах», в том числе знакомством с самим обер-прокурором Синода Победоносцевым. Ольга Штейн смогла получить симпатию Победоносцева, разделив его мнение о безнравственности современного общества. Затем Штейн смогла расположить в свою пользу нескольких влиятельных сенаторов, а также петербургского градоначальника Клейгельса. Таким образом, надежный «тыл» для мошеннической деятельности был обеспечен.

Во многих своих аферах Ольга Штейн с успехом проделывала один и тот же прием: она выступала работодателем, публиковала объявления о высокооплачиваемой службе, для поступления на которую требовалось внести немалый залог. Естественно, жертва мошенничества оставался и без обещанной работы, и без залога. Его попросту выставляли вон, и его жалобы к властям редко удостаивались ответа. Более того, Ольге Штейн удавалось выстраивать целую «пирамиду» авантюризма: те, кто пострадали от ее проделок первыми, завлекали в сети новичков-«лохов».

После множества скандалов, развернувшихся вокруг Ольги Штейн, ее все-таки смогли привлечь к суду. Это произошло в декабре 1907 года. Три раза слушания дела откладывались, но наконец в окружном суде начались слушания, открывшие обществу огромную картину многолетнего совершенно безнаказанного авантюризма, основанного на феноменальной доверчивости и простодушии жертв Ольги Штейн.

Одной из наиболее крупных жертв ее мошенничества оказался потомственный почетный гражданин Гавриил Свешников. В сентябре 1902 года он прочел объявление, что требуется личный секретарь и управляющий домами на жалование в 150 тысяч руб лей в месяц. При этом требовался залог в 8 тысяч рублей. При личной встрече Ольга Штейн предложила совместить обе должности при залоге в 25 тысяч рублей. Вид респектабельной работодательницы не вызвал у Свешникова никаких подозрений. Естественно, деньги вскоре исчезли вместе с самой Ольгой Штейн.

Подобную операцию с «залогами» Штейн проделывала еще не один раз, и всегда удачно. Во время Русско-японской войны она устроила лазарет для раненых воинов, а содержать его приходилось опять-таки различным «управляющим» и «артельщикам». Деньги же плавно перетекали в карман Ольги Штейн.

На суде вскрылась целая бездна мошенничеств, произведенных Штейн. Истории про «залоги», рассказываемые на суде пострадавшими, совпадали как две капли воды. Крупные суммы в 20–30 тысяч рублей сыпались ей как из рога изобилия.

Штейн умудрялась околпачивать даже дворников. Свидетель по делу крестьянин Родионов, которого Штейн назначила старшим дворником, взяв у него в залог 400 рублей, рассказал, что когда он явился исполнять свои обязанности, в доме уже было четыре старших дворника. Нового товарища они подняли на смех:

– Пропали твои денежки!

А когда Свешников привез свои 25 тысяч рублей «залога», среди прислуги царило ликование:

– Слава Богу, поймали рябчика! Может, теперь свои деньги получим…

Тяжесть обвинений была настолько велика, что дело казалось решенным – мошеннице грозит сибирская каторга. Однако дело Ольги Штейн закончилось вполне достойным финалом. Когда в очередной день судебных слушаний собрались присяжные и судьи, дабы продолжить опрос свидетелей, оказалось, что Штейн просто-напросто исчезла из Петербурга, благо до последней минуты она оставалась на свободе. Полиция предприняла меры к ее розыску, но, как говорится, ищи ветра в поле. Поиски ни к чему не привели: Штейн бежала в Финляндию, а потом умчалась за границу.

По мнению обозревателей, если бы она не скрылась, то действительно разгорелся бы мощный скандал. Недаром Штейн угрожала перестать «молчать и щадить других». Легко могло статься, что процесс Ольги Штейн превратился бы в пролог к другому, еще более громкому процессу с участием многих лиц, пользовавшихся «выдающимся общественным положением».

Как же сложилась дальше судьба неуловимой Ольги Штейн? Много лет она скрывалась от правосудия. Уже после революции Штейн арестовали в США и доставили в Петроград. В январе 1920 года революционный трибунал приговорил ее к бессрочным исправительным работам. Штейн попала в костромскую колонию, но и тут не потеряла самообладания. Она очаровала начальника колонии, и уже через год ее помиловали. Вместе с новым покровителем Штейн вернулась в Москву, где во времена НЭПа с новой силой развернулся ее талант авантюристки. Аферы раскрылись, Ольге Штейн снова удалось выкрутиться, и ее отдали на поруки родственникам.

Потом, в 1930-х годах, ходили слухи, что бывшая авантюристка торговала квашеной капустой на Ямском рынке. А согласно другой информации, она бежала за границу, где продолжила заниматься своим излюбленным мошенничеством.

Приключения итальянки в Петербурге

Летом 1909 года в Северной столице случилось недоразумение, едва не ставшее поводом для международного конфуза. Итальянская община Петербурга чуть не оказалась опозоренной из-за пустякового, в общем-то, инцидента, вызвавшего громкий скандал. В центр скандала попала итальянская писательница госпожа Тренти, которая представляла в российской Государственной думе известную итальянскую газету «Seccolo». Обстоятельства происшествия заключались в следующем.

Однажды дворник одного из домов по Гороховой улице обратил внимание, что из-под жакета проходившей дамы выпала на тротуар дамская блузка, причем по виду еще совершенно ненадеванная. Он подошел к даме и осведомился у нее, не принадлежит ли ей эта вещь. Дама ответила отрицательно, тогда дворник заподозрил кражу и отвелподозрительную особу в ближайший полицейский участок. При обыске под жакетом задержанной дамы нашли еще одну совершенно новую блузку с клеймом магазина – торгового дома «Эсдерс и Схефальс», находившегося на углу Мойки и Гороховой улицы.

Полиция отправилась в этот крупнейший в столице магазин мужского и женского платья. Как сообщил доверенный магазина, блузки похитили у