Греймонд и Кайдер обменялись улыбками.

Лета хотела надеяться… Но девушка словно ждала, когда землю выбьют у нее из-под ног.

Глава 24. Кайдер

Мне было трудно усидеть на месте, пока Греймонд уничтожал обвинителей. Я хотел вскочить со своего места и потрясти кулаком, но заставил себя сидеть тихо. Лета была на удивление спокойна. Время от времени она дергалась: в остальном же она выглядела собранной, но не бесчувственной.

Следующим для дачи свидетельских показаний мистер Роланд вызвал одного из одноклассников Леты, но я его не узнал.

Рядом со мной ощетинилась Лета.

– Что случилось? – прошептал я.

Ее большие темные глаза отыскали мои, но она ничего не сказала.

– Назовите свое имя и расскажите о ваших взаимоотношениях с мисс Бродак, – приказал Роланд.

Мальчик выглядел моложе Леты: у него были черные, зачесанные назад волосы и розоватое лицо.

– Ренер Уэссекс, – ответил он. – Я учусь с Летой в одном классе в Академии Карделл.

– Мистер Уэссекс, – сказал Роланд, шагая по свидетельской трибуне. – Не могли бы вы описать суду опыт вашего взаимодействия с мисс Бродак?

– Она самая настоящая мегера, – сказал Ренер.

– Возражаю, ваша честь. – Греймонд со вздохом встал. – Это лишь мнение, а не факт. Это никак не относится к рассматриваемому делу.

– Согласна, – нахмурившись, произнесла судья Дэнси. – Если вам есть что добавить, мистер Роланд, – ее глаза сузились, – предлагаю высказаться.

Мистер Роланд склонил голову перед судьей, но со своего места я мог видеть ухмылку на его лице.

– Мистер Уэссекс, – начал он снова. – Не могли бы вы рассказать о том, какие слова мисс Бродак вы услышали на уроке истории?

Ренер взглянул на Лету, затем снова быстро отвел взгляд, словно боялся ее. Он должен бояться меня. Если я когда-нибудь увижу его за пределами зала суда…

– Она сказала, что Регентство – сборище дураков, – усмехнулся Ренер. – Она сказала, что сделает все возможное, чтобы раскрыть то, что они скрывают.

Мистер Роланд поправил усы.

– Мистер Уэссекс, что, по словам Леты, скрывает Регентство?

Я искоса взглянул на Греймонда. Зачем прокурор пошел такой тропой допроса? Это сыграет на руку нам, а не им.

– Она сказала, что по ту сторону завесы скрывался целый мир, – ответил Ренер. – Где наши двойники прожили жизни, противоположные тем, которые выбрали мы. Те жизни, что мы не прожили.

Мистер Роланд поднял бровь, оглянувшись в сторону судьи.

– Она верит в существование двойников?

– Да, – сказал Ренер, нетерпеливо склонившись вперед. – Она также сказала, что Регентство скрывает мир, в котором время идет вспять и все проживают жизнь в обратном направлении.

Со скамьи присяжных раздались смешки.

Чертов эдем.

Неужели сестра действительно рассказывала эти абсурдные теории любому, кто готов был ее выслушать?

Мистер Роланд точно знал, что делает. Он дискредитировал Лету еще до того, как мы произнесли слово «халлен».

Греймонд одарил меня серьезным понимающим взглядом. «Терпение», – говорили его глаза.

Но Лета вскочила на ноги.

– Я этого не говорила! – воскликнула она. – То есть говорила, но это было давно!

Я потянул за рукав ее серого комбинезона, чтобы она села.

– Довольно, мисс Бродак, – сказала судья Дэнси, стукнув молотком по трибуне. – Подсудимому не разрешается говорить, пока свидетель находится на трибуне, и вы не можете напрямую обращаться к присяжным.

Поведение Леты лишь подтверждало слова Роланда о том, что ее невозможно контролировать. Именно поэтому он вызвал Ренера давать свидетельские показания.

– Больше никаких вопросов, ваша честь, – сказал Роланд, как будто Лета собственноручно выкопала себе яму.

Я злился, когда он оказывался прав.

– Вы помните, когда мисс Бродак говорила все эти вещи о Регентстве? – спросил Греймонд, когда настала его очередь допрашивать свидетеля.

Ренер взглянул на мистера Роланда.

– Не помню… Не так давно.

– Правда? – спросил Греймонд. Он вытащил лист бумаги из папки Леты. – Разрешите подойти к свидетелю, ваша честь?

Судья кивнула, ее ожерелья зазвенели.

– Разрешаю.

Ренер сжался, когда к скамейке подошел куда более высокий Греймонд. Тойер положил лист бумаги на трибуну для свидетелей.

– Можете ли вы зачитать текст в верхней части этой страницы?

Голос Ренера дрожал, пока он читал.

– Академия Карделла, урок истории для старших классов.

Греймонд кивнул.

– Следующие две строчки, пожалуйста, мистер Уэссекс.

– Лета Бродак, – прочитал Ренер. – Стопроцентная посещаемость. – Его губы скривились от отвращения.

Я не был уверен, к чему клонит Греймонд, но знал, что ему можно доверять.

– А последняя строчка? – подсказал Греймонд.

– Ренер Уэссекс, – проворчал Ренер, упершись подбородком в грудь. – Нулевая посещаемость.

Греймонд обождал некоторое время, чтобы информация дошла до всех. Я улыбнулся Лете. Она мне не ответила.

– Каким же образом, – спросил Греймонд, – вы услышали, как Лета упомянула об этом на уроке, которого вы никогда не посещали?

– Я… я… – Ренер потянул за воротник рубашки. – Должно быть, это было на другом уроке.

Греймонд передал еще один листок бумаги мистеру Уэссексу.

– Пусть в протокол внесут, что сейчас я представляю расписания мисс Бродак и мистера Уэссекса. Стоит отметить, что, кроме истории, у них больше не было общих занятий. Не было со времен средней школы. Если мисс Бродак действительно поделилась своими мыслями о завесе, то это было примерно шесть лет назад, когда девушке было всего десять лет. – Он улыбнулся. – Я уверен, что все мы верили в глупые истории, когда были юны, не так ли?

– Значит, кто-то другой сказал мне! – воскликнул Ренер, явно не желая прослыть лжецом перед судом.

– Мистер Уэссекс, – сказал Греймонд, подняв указательный палец. – Это слухи, и поэтому я прошу стенографиста вычеркнуть все упомянутые ранее слова мисс Бродак из протокола.

Я со вздохом сел. Греймонд проделал большую работу по дискредитации свидетеля. Я сомневался, что присяжные сочтут что-либо из сказанного Ренером доказательством.

Я ухмыльнулся мистеру Роланду.

Он еще не увидел всего.

* * *

– Ты молодец, – сказал Греймонд в конце дня, когда мы вернулись в камеру Леты. Она выглядела измученной; тем временем я существовал на чистом адреналине. – Прокурор не смог помочь своим свидетелям. В понедельник мы посадим семя халлена и заставим его расти.

Лета опустилась на койку, подтянув колени к груди.

– Я прошу прощения за мою вспыльчивость в зале суда.

– Как будто это впервые, – сказал я, садясь рядом с ней и толкая сестру локтем.

– Ха-ха, – сухо произнесла она. – Ренер и я никогда не ладили. Он всегда смеялся надо мной.

Я проглотил чувство вины, что ничего не знал о школьной жизни Леты, о том, кто издевался над ней или кто был ее другом. Я был так сосредоточен на себе и своем собственном выживании. Верил в то, что сестра