судьбой и жить там, где хочу.

– Но какой судьбы вы ищете – одиночества или настоящей любви? – прямо спросила Тея.

Софи протяжно вздохнула. Отчаяние охватило ее душу.

– Я… я больше не знаю.

Тея подалась вперед:

– Вы сказали, что Филипп никогда не мечтал быть военным, но он ведь и не мечтал также занять место старшего брата, а на него свалился герцогский титул и тайна гибели брата, которую предстояло раскрыть. Понимаю: вы обижены, но поверьте, что Филипп действительно не знал, кому он может доверять, вернувшись в город, тем более что к моменту его возвращения вы уже были обручены с Хью. Разумеется, я ни в чем вас не виню, это может быть влияние семьи, но вышло так, что он мог всецело положиться только на Эвана, лорда Беллингема и меня. Но лорд Беллингем, который редко ошибается, на сей раз жестоко ошибся насчет вас. Он постоянно твердил Филиппу, что вы можете оказаться замешанной в это преступление. Он и нас с Эваном отчасти убедил.

– Вы достаточно ясно выразились на этот счет во время нашей прошлой встречи, – горько заметила Софи.

– Да. И мне очень жаль. Но каждый раз, когда лорд Беллингем советовал Филиппу остерегаться вас, тот настаивал, что вы тут ни при чем.

– Вот как. – В горле у Софи стоял ком.

– Да, – кивнула Тея, – он в вас верил всегда.

– Лорд Беллингем – сукин сын! – презрительно фыркнула Софи.

Тея усмехнулась:

– Лорд Беллингем – мой друг. Мы говорили с ним о вас, и он просил передать, что очень сожалеет о предвзятом отношении к вам и приносит свои извинения, ведь даже самые опытные полицейские могут совершать ошибки.

Но Софи не изменила своего скептического настроения, тогда Тея добавила:

– Должна заметить, что все мы вполне дружелюбные люди… если узнать нас поближе. Прошу, дайте нам еще один шанс… особенно Филиппу. Он очень любит вас и заслуживает счастья!

Софи, покачав головой, прикрыла глаза. Почему разговор с Теей… рвет ей душу? От былой уверенности не осталось и следа. Она приняла решение, была готова начать жизнь заново, без Филиппа.

– Если он любит меня, отчего ни разу не навестил, пока я приходила в себя? Даже попрощаться не захотел! И у меня нет причин думать, что ему нужен этот пресловутый второй шанс!

Тея сделала удивленные глаза:

– Что такое вы говорите? Он пытался с вами увидеться, хотел прийти попрощаться.

На этот раз Софи не сдержалась:

– Это неправда! Папа сказал, что Филипп ни разу не зашел меня навестить!

Тея всплеснула руками:

– Филипп сидел у вашей постели день и ночь, а потом в поместье Грейстоун приехал ваш батюшка. Филипп послал в Лондон за самым лучшим врачом. Он глаз не смыкал! Лорд Беллингем рассказал, что Филипп так и сидел – небритый, с красными глазами. Он вас буквально нянчил, как ребенка, и покинул комнату только потому, что этого требовал ваш батюшка.

Софи застыла. Неужели это правда или леди Клейтон просто хочет убедить ее в том, чего не было, преследуя какие-то собственные цели? Она с недоверием посмотрела на виконтессу.

– Папа сказал, что он не приходил ни разу, да и про доктора Моррисона ничего не говорил.

Тея решительно встала и предложила:

– Так позовите сюда вашего отца. Давайте-ка спросим у него вместе!

Глава 34

Грейстоун, неделю спустя

Филипп в конюшне чистил щеткой атласные бока своего Алабастера. Те ночные кошмары, где в ушах стояли крики и стоны умирающих, где к нему взывал Малькольм, прекратились, зато появились кошмары иного рода. Там была Софи, но стоило ему протянуть к ней руки, как она исчезала. Он отчаянно пытался отыскать ее во мраке, но не мог. И Филипп просыпался в холодном поту, задыхаясь, полный смертельного ужаса.

Кошмар из снов перешел в реальность: Софи уехала навсегда. И никто не виноват, кроме него самого.

Пусть он остался один, но отныне и до конца дней будет распоряжаться собственной жизнью сам и проживет эту жизнь так, как считает нужным. Пусть он потерял Софи, зато больше не имеет отношения к армии. Теперь можно путешествовать в дальние страны, читать научные труды. И у него есть Алабастер, который пережил с ним самые страшные минуты жизни.

Где-то за спиной послышались шаги. И это был не конюший – громкий топот его сапог Филипп узнал бы сразу. Черт! Не иначе явился Белл. Сейчас опять начнет читать нотации, которые слушать совсем не хотелось.

– Беллингем, зря приехал, свои исключительно содержательные речи оставь при себе.

– Да, мне тоже надоели пустопорожние разговоры.

Его сердце замерло. Резко обернувшись, Филипп увидел Софи. В голубом платье, подхваченном широким белым поясом, в шляпке с белыми лентами и коричневых лайковых ботиночках, она была неотразима.

В ушах Филиппа отдавался громкий стук собственного сердца, пока она шла к нему.

– Софи, – прошептал он с благоговением.

Она кивком указала на коня и спросила:

– Вы не хотите меня представить?

Алабастер как будто понял, о чем она просит, и тряхнул гривой. Филипп наконец очнулся.

– О-о… гм… разумеется. Это Алабастер. – Он погладил морду коня. – Алабастер, а это мисс Пейтон.

Софи сделала реверанс и улыбнулась:

– Зачем такие формальности, ведь это ваш лучший друг. Алабастер, я для тебя просто Софи.

Конь тихонько заржал, будто соглашаясь, и топнул копытом.

Филипп и Софи рассмеялись, и, протянув руку, девушка погладила лошадиную морду:

– Какой ты красивый!

– Не стоит его хвалить! – предупредил Филипп, улыбаясь. – Он и так полон самомнения, а то и вовсе зазнается.

– Такой красавец имеет на это право, – возразила Софи, почесав коня между ушами. – Забавно, я всегда думала, что он белый.

Филипп похлопал любимца по боку.

– Нет, он чернее черного, всегда таким был. А кличку ему дала Тея: жеребенком он принадлежал ей. Наверное, это такая шутка.

– Да, она говорила, – кивнула Софи. – А еще про то, как сломала ногу в конюшне лорда Клейтона.

– Да уж, наша Тея еще та проказница, – заметил Филипп. Эта светская беседа ему порядком надоела. – Софи, зачем вы здесь?

Он надеялся, что голос не выдаст его волнения…

– Я собиралась в Эверли-холл, – начала Софи, продолжая гладить морду лошади.

Филипп удивился:

– Но Эверли-холл ведь в Кенте!

– Конечно. Вы же не дали мне договорить. Я была в Лондоне и собиралась ехать в Эверли-холл, когда ко мне явилась леди Клейтон.

Филипп опустил голову и пнул ком грязи носком сапога, ожидая продолжения.

– Знаете, что она мне сказала?

Филипп поднял голову:

– Могу только догадываться.

– Она отдала мне это письмо. – Софи вынула из сумочки листок бумаги и протянула ему.

Филипп, конечно же, сразу узнал свое