Чтобы убить время он прошелся по мосту через Темзу к театрам и обратно. Потом обошел со всех сторон дом, в котором жил Шекспир. Изучил он его давно, но лишний раз посмотреть на окна не помешало бы. Стемнело. Оборванцы, бездомные и воры повылезали из своих щелей. Честные люди засели дома, не высовывая на улицу нос в такое время. Где-то рядом послышался звук открывающегося засова. Толстая женщина в фартуке вылила из таза помои. Запахло так, что он не смог больше оставаться на этом месте.

«Пора идти», – и мужчина пошел к дому напротив.

– Я к господину Шекспиру, – объявил он хозяйке, которая настороженно выглядывала из-за двери.

– Проходите. Второй этаж, – она распахнула дверь пошире и впустила его внутрь.

Под ногами заскрипели ступеньки. Он постучал и, не дожидаясь ответа, прошел в комнату. Уильям вскочил ему навстречу. Но он явно ожидал увидеть кого-то другого. Практически налетев на гостя, Уильям обнаружил не то, что хотел, и разочарованно отступил на шаг назад.

– Добрый вечер, – поздоровался он вежливо с посетителем.

– Здравствуйте, – мужчина тоже решил быть вежливым, – я по поводу сонетов.

– А, вы от графа Пембрука! Да, да, будут ему сонеты. Скоро.

– Нет, я не от графа. И как раз не надо, чтобы сонеты были. Вы ведь решили с вашим другом их все-таки напечатать, не так ли?

Уильям уставился на стоявшего перед ним мужчину. Описать его было бы крайне сложно: черный плащ и большая шляпа практически полностью скрывали и его фигуру, и лицо. Но что-то неуловимо знакомое слышалось в голосе. Оставалось непреодолимое ощущение, что Уильям его откуда-то знает.

– Решили напечатать, – подтвердил он.

– Я против, – веско сказал мужчина.

– Почему? – удивился Уильям и потрепал бородку. Ситуация переставала ему нравиться.

– Вам и самому прекрасно известно, что сонеты написаны другим человеком.

– Во-первых, не все. Часть моего сочинения. Во-вторых, другой человек умер. Но я согласен: печатать нужно только мои произведения.

– Нет. Печатать вообще ничего не нужно. Кто теперь сможет доказать, где там ваше, а где не ваше. И, между прочим, помните, другой человек, как вы выразились, не совсем умер.

– Как не совсем умер? – Уильям заметил книгу, которую мужчина держал в руке. «Ага, сумасшедший», – мелькнуло у него в голове.

– Исходите из того, что не умер. Точнее, не умерла. Мы же оба имеем представление, о ком идет речь. Так что объясните вашему другу, что сонеты вновь остаются неизданными. Пусть зарабатывает деньги другими вашими произведениями.

Мужчина развернулся и исчез из комнаты.

– Откуда он знает про Елизавету? – пробормотал Уильям. – Да откуда бы ни знал. Сонеты остаются в сундуке. Может, она оставила какие-то распоряжения на этот счет.

Глава 8. Влюбленный Шескпир. 1604 год

– Эх, Уилл, повезло нам, – Джеймс вздохнул, будто имел в виду «не повезло».

– Что ты хочешь сказать? – поинтересовался Уильям. – Вроде все твои волнения должны остаться позади. Новый король облагодетельствовал нас, лучше некуда.

– И верно. Теперь мы слуги короля.

– Что тебя не устраивает?

– Не хочется быть прислугой. Нас могут вызывать к королю по поводу и без повода. Давать спектакль, прислуживать за столом, являться во дворец по первому вызову.

– Не преувеличивай.

– Нам ткань прислали специальную для пошива ливрей! – возмутился Джеймс.

– Это так ужасно?

– Ходить в ливрее – да! Страшно. Мы не прислуга. Мы актеры. Да, у нас тут нынче театров в Лондоне слишком много. Мальчики-хористы, из которых составляют театральные труппы, теснят нас со сцены.

– Вот и радуйся, что сам король нас выделил. И никто не будет заставлять тебя прислуживать за столом. И ливрею вряд ли мы наденем хоть раз.

– Ошибаешься. Ткань прислали именно потому что нам надо будет несколько дней находиться во дворце. Приезжает посол из Испании. Мы должны изображать лакеев Его Величества, – Джеймс нахмурился. – Тебя это не смущает?

– Нет, – ответил Уильям, – точнее, конечно, я не в восторге от такого времяпрепровождения. Но и твоего настроения не разделяю, – он вспомнил, как несколько лет назад получал для своей семьи дворянское звание. – Это условности, Джеймс. Наш театр не станет из-за этого хуже или лучше. Наоборот, нам платят жалование из королевской казны.

– Деньги небольшие. Мы могли бы обойтись без них, – Джеймс внимательно посмотрел на друга. – А ты, я смотрю, больше не страдаешь по Элизабет? Твое настроение явно улучшилось.

– Нет. Не улучшилось. Мы изредка встречаемся, и я привык к такому положению. А сегодня ты меня заставил утешать тебя, и я как-то подзабыл про свои печали. Я стараюсь не думать о том, что меня ждет. Конец неминуем. Мы оба знаем об этом.

– Эх, лучше продолжим говорить о театре. Когда ты рассуждаешь о своих отношениях с Элизабет, на тебя тут же снисходит вселенская печаль.

– Хорошо, продолжай жаловаться, – засмеялся Уильям. – Мне на самом деле становится легче, когда я успокаиваю тебя, а не себя. Скажи, мы едем на гастроли этим летом, как обычно? Или король от нас хочет чего-то другого? Приезжают ли послы, которых мы должны встречать?

– Шутишь. Если мы и должны кого-то встречать, заранее нам об этом никто говорить не будет. Крикнут: «Эй, слуги короля, прибудьте во дворец!»

– Когда мы уедем из Лондона и будем в другом конце страны, нас тут не скоро дождутся.

– Ты собирался домой в Стрэтфорд, я помню.

– Я передумал. Хочу поехать с вами. Заеду к ним, когда будем где-то рядом.

– Ты мне говорил, что дома тебе теперь лучше. А сейчас уже хочешь странствовать с театром. Тебя не поймешь, – Джеймс покачал головой.

– Я и сам себя не понимаю. Куда проще было бы знать точно, чего хочешь и не мучиться. Я передумал. Вот и все. Ты против?

– Конечно, нет. Разве я могу быть против твоего присутствия на сцене? Мне там без тебя не очень уютно. Привык за долгое время к тебе, Уильям, – он хлопнул друга по спине.

– Я тоже привык к тебе, Джеймс. Спасибо.

– За что ты меня благодаришь?

– За дружбу. У меня ведь не так много друзей. Ты один из самых близких. Ты все обо мне знаешь. Иногда ругаешься, но слушаешь меня, даешь советы. Вот еще Ричард Филд. Да, пожалуй, и все…

Во дворце толпились новоиспеченные дворяне – Яков охотно раздавал титулы, взимая за такие «королевские» услуги небольшую плату. Кроме них, по залам прогуливались вальяжные придворные, служившие еще Елизавете. Яков оставил почти всех на своих местах, предпочитая не вникать в тонкие государственные