— Чего спешил? Авария? — снова вскинулся он, сообразив, что Айзеку, вообще-то, в этом здании делать нечего.

— Всё тихо, атомщик, — замотал головой тот, войдя наконец в комнату. — Извини, что разбудил. Кенен упоминал, что ты спишь сейчас подолгу…

— Работы нет, — недовольно сощурился Гедимин. — И камешки закончились… Как там «Сатханга»? Работает?

Айзек улыбнулся.

— Обе в норме. Восемь энергоблоков у нас в Ураниуме… Вот так-то.

— Всего восемь на континент, — отозвался Гедимин. — Думаешь, хватит на весь Атлантис?

Айзек пожал плечами.

— Будут ещё, атомщик. И у нас, и в других гетто. Сейчас Север достроит африканскую дюжину, остальные присмотрятся — и работа начнётся всерьёз.

Радости в голосе сармата не было — скорее, плохо скрываемая тревога. Гедимин озадаченно мигнул.

— Это вроде бы на пользу сарматам, — неуверенно сказал он. — Ирренций ведь только у нас…

Айзек поморщился.

— Вот и проблема, атомщик. У нас его, считай, нет.

— Что?

Айзек под изумлённым взглядом Гедимина уставился в пол и даже как-то съёжился.

— У нас остались только рудники на Земле, — ответил он. — Маккензи придётся вертеться ужом, чтобы объяснить такой срыв сроков.

Пропустив последнюю фразу мимо ушей, Гедимин несколько секунд переваривал первую. Потом вспомнил жалобы Маккензи в день предзапуска — и придвинулся ближе, на всякий случай перекрывая для Айзека пути отступления. «Как же тут не любят отвечать на прямые вопросы…»

— Что с Равниной? Вам там больше не рады? Радиофаги… узнали, что вы сделали с их реактором?

По лицу Айзека пробежала рябь. Он перестал рассматривать свои сапоги, на секунду взглянул Гедимину в глаза и болезненно сощурился.

— Атомщик… Я же понимаю, как всё это выглядит. Особенно для тебя, учёного… Наш рудник сбежал.

Гедимин мигнул. Айзек не шутил — это было понятно сразу, и от этого становилось ещё страшнее.

— Сбежал? — повторил он, надеясь, что чего-то не расслышал. — Рудник? Ирренциевый рудник? Шахта?

Айзек кивал на каждое слово, и его взгляд становился всё более жалобным.

— Его ищут, но… Там же тысячи световых лет, по этим складкам. Даже направление не определить. Сейчас там пусто. Вообще ничего, ни атома. Вот, смотри.

Он сунул Гедимину под нос передатчик с развёрнутой сигма-картой какого-то участка планетарной коры. Это определённо была не Земля — и даже не Кагет. Никаких пластов, ровных, вздыбленных или разорванных, — только клочья, зубцы, растущие откуда-то фракталы, обломанные в произвольных местах, жидкости, твёрдые участки, сжатый газ, — всё вперемешку, как попало и в непрестанном движении. Отловив взглядом полость, наполненную металлическим водородом, Гедимин встряхнул головой и на секунду зажмурился. Полость никуда не делась; рядом с ней лежал кусок какой-то осадочной породы с высоким содержанием ниобия.

— Планетарная свалка, — поморщился он, отодвигая карту. — У них там везде так?

Айзек вздохнул.

— Там был наш рудник. Я… есть подозрения, что это из-за меня. Не надо было мне убирать пластины…

Он дотронулся до виска. Гедимин, хоть и думал, что устал удивляться, не удержался и снова мигнул.

— Я… хотел выйти на контакт, — смущённо признался Айзек. — Там довольно плотные пласты, и я подумал… если в твэлах эти существа живут, они же там не зарождаются? И я попробовал… И всё.

Он развёл руками.

— Они, конечно, будут искать. Он всё ещё там, на Равнине. Излучение… в конце концов они его найдут. Но никто не знает, когда.

Гедимин с тяжёлым вздохом опустился на жалобно заскрипевшую кровать и с силой приложил ладонь к лицевому щитку.

— Куда вы влезли, мать твоя колба⁈

18 декабря 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— А как они там вообще живут? Вот, например, здания…

Айзек поморщился и попытался снять руку Гедимина со своего плеча — как и в прошлый раз, безуспешно. Сармат не собирался его отпускать и даже замедлил шаг, аккуратно прижимая спутника к бронированной стене.

— Здания у них тоже бегают? Целиком? По одному или массивами? Выйдешь так с утра из барака…

— Атомщик, хватит, — пробормотал Айзек. Гедимин фыркнул.

— Вот, допустим, была шахта. От тебя она сбежала. Снова открылась под каким-нибудь городом. Там у них вообще есть города? Ты что-то такое упоминал… Огонь? Пламя?.. Город, кстати, ещё не сбежал? Можно было бы привязывать к чему-нибудь прочному… а нет, не выйдет. Если рудные пласты бегают…

— Атомщик, ну не надо, — Айзек, завидев впереди закрытую дверь, попытался ускорить шаг, но Гедимин держал его крепко. — Хватит говорить об этом. Я уверен, всё как-нибудь решится…

— Мать твоя пробирка, — прошептал Гедимин, притянув его к себе. — Я не про твой шустрый рудник и его отлов. В месте, где такое происходит, в принципе делать нечего. Ни одному разумному существу. Вы знали, что оно такое, когда туда лезли?

— Атомщик, мы уже у машинного зала, — отозвался Айзек, отцепляя пальцы Гедимина по одному от своего плеча. — Не надо так волноваться из-за пустяков. Сосредоточься. Тут рядом альнкит, активная зона…

Гедимин тяжело вздохнул и нехотя убрал руку.

— Хороши пустяки, мать твоя колба… Ладно, работаем.

Сдвоенная дверь эвакуационной капсулы осталась за спиной; внутренняя створка опустилась сразу же, сейчас задвинулась внешняя, с круглым иллюминатором. В округлой стене, горящей изнутри зелёным огнём, появилась маленькая прореха. Проползали в неё по очереди — вдвоём было не поместиться. Замешкавшемуся Гедимину чуть не прищемило ноги.

— Уран и торий… — прошептал он, поднимаясь с пола. Он уже видел машинный зал — на энергостанции «Налвэн», когда успокаивал хранителя — но вид горящих зелёных колонн впечатлял, как в первый раз. Без тёмного щитка ему давно бы выжгло глаза