вниз. Папа, наверное, пошел в магазин. Я как можно тише и быстрее переоделась, замыла кровь с платья, а с колготок совсем смыть не получилось. Но ведь мама будет думать, что я разбила ногу и всё остальное, когда падала около школы? Поэтому я не стала выбрасывать колготки, как сначала хотела, а замочила их в воде с мылом.

Я встала под душ и стояла долго-долго, мне казалось, что с горячей водой постепенно сходит весь ужас сегодняшнего утра. Наверное, когда-нибудь я забуду его. Но пока у меня перед глазами была вся эта жуткая сцена на диване и у дивана, снова и снова, как история в «Тиктоке», которая включается до бесконечности, пока ты ее не уберешь. Как это убрать из моей головы?

В ванную комнату заглянула тетя Ира.

– Ой… – Она сладко потянулась, зевая во весь рот. – А мне приснилось, что я в таком шикарном доме живу, на берегу океана, муж у меня американец, огромный такой, хохочет, а я маленькая, еле ему достаю до плеча. И он меня на ручках так кач-кач… кач-кач… – Она засмеялась. – Это у тебя вода течет, а мне снится – водопад, я стою, красота такая… Вот, вещий сон.

– Почему? – удивилась я, прикрывая поплотнее шторку, чтобы тетя Ира не стала рассматривать мои ссадины.

– Так сегодня что? Четверг. В четверг всегда вещие сны. С четверга на пятницу… Не, я в Америку не хочу. Американцы все-таки не наши какие-то, другие… Я здесь буду жить! Мне в Москве очень нравится, прямо мой город. Шумный такой, веселый, все бегут куда-то. Моё!

Я не стала спорить с тетей Ирой, объяснять, что сегодня среда. Какая ей разница?

Когда я вышла из ванной, завернувшись в полотенце, тетя Ира снова лежала на диване, смотрела ленту в телефоне. Мне пришлось зайти в нашу комнату за домашней одеждой. Вова хмыкнул, пока я брала в нашей комнате домашнюю одежду: «Прогуливаешь? Ну и правильно. Я еще не подключался на пары сегодня».

Натянув большой свитер, я налила себе чаю и разогрела гречку. От событий сегодняшнего утра у меня как-то неприятно было внутри, как будто всё время подташнивало. Я поднесла ко рту ложку с гречкой, которую очень люблю, а перед моими глазами опять появился высокий, его мерзкое тело, ухмылка. Я отложила ложку и стала пить чай. Острый голод как-то прошел, но всё время хотелось пить. Я выпила чашки три, все-таки немного поела, не ощущая вкуса еды, погрызла сахар. Ко мне подошла Моня и села рядом, привалившись к ноге теплым серым бочком. Наверное, чувствует, как мне сейчас плохо.

Лелуш больше пока ничего не писал. Я, конечно, хотела спросить его, когда мы увидимся, кто такой высокий, что теперь будет, можно ли ходить в эту квартиру, что сделает ему высокий, даже начала писать все эти вопросы в «ВКонтакте». Но я видела, что он больше пока никуда не заходит, и сообщения не отослала.

Я попробовала почитать молитву об избавлении от уныния, которой учила меня мама, когда мне только надели ботинок и у меня всё время было плохое настроение. «Господь – уничтожение уныния моего и оживление дерзновения моего. Все для меня Господь…» Дальше я забыла. «Животе Отче, животе сыне…» Что-то такое. Мне казалось, что в первые дни тогда мне это очень помогало.

Я повторила несколько раз эти фразы, но не помогло, наверное, потому что молитва может подействовать лишь целиком, это как волшебный код, зашифрованный в непонятных словах. Забудешь одно слово – всё, не сработает.

Я решила заняться чем-нибудь по дому, тем более что вышел Вова, заметил, что я бормочу, и стал смеяться. Мама бы дала ему легкий подзатыльник. Вова на самом деле очень добрый, но невозможно читать молитву, тем более если плохо ее помнишь, когда рядом стоит Вова, хрустит вонючими чипсами, чавкает и подбадривает тебя.

– Вовка! – с дивана подала голос тетя Ира. – Боженька накажет. Видишь, какая у тебя хорошая сестричка. А мы с тобой грешники. Вот я, знаешь, какой сон сейчас видела? Ой, жалко, ты малой еще, не расскажешь… – Тетя Ира стала хихикать и спустила ноги на пол. – У тебя девушка есть?

– А то! – Вова набрал полную горсть чипсов и запихнул их в рот.

– Тогда расскажу, пойдем на балкон, покурим.

– Я не курю… – хмыкнул Вова и поплелся за тетей Ирой.

Вова правда не курит, он пробовал курить, когда стал сильно поправляться в одиннадцатом классе, чтобы меньше хотеть есть. Но курить ему не понравилось, и он решил, что лишний вес ему только идет. Тем более что Вова, полноватый и неспортивный, всё равно нравится девочкам. Он очень симпатичный на лицо, довольно высокий, смешливый и добрый. И вовсе не толстый, а просто приятно упитанный, как говорит мама.

Я прилегла на диван и незаметно уснула. Мне снилось лето, дача, на даче почему-то рядом огромное море, мы бежим с Лелушем за руку к морю и никак не можем добежать. Сначала мы смеемся, особенно он, ему кажется это смешным – как будто прибавляется и прибавляется земли впереди. А мне становится страшно, потому что я знаю, что у нас очень мало времени. Не знаю почему, но мало. И я пытаюсь бежать быстрее, падаю, поднимаю голову, оглядываюсь, а его нигде нет. Я хочу его позвать, но у меня совсем нет голоса. Я кричу и кричу, но звука никакого нет. И Лелуша рядом больше нет.

– Тина, Тина… – Тетя Ира изо всех сил трясла меня. – Ты что? Приснилось что-то?

Я открыла глаза и, когда поняла, что это был сон, так обрадовалась, что не смогла этого скрыть, даже засмеялась от радости.

– Ты что? – засмеялась тетя Ира вместе со мной. – То стонешь, то смеешься… Кушать надо нормально, пока матери дома нет! Идем, я тебе бутерброд намажу!

Я не стала ничего объяснять. Там, во сне, его больше нет, я это четко знаю. Нет и не будет. Почему – мне никто не сказал, но это отчаяние пришло мгновенно. Отчаяние от невозможности ничего исправить. А здесь, в настоящем мире, Лелуш есть. Он напишет, мы встретимся, и всё будет, как было.

Глава восьмая

Шесть… Нет, семь дней прошло с того дня. Эти дни были такими долгими, что мне кажется, что прошел месяц или два. Но нет – неделя. Лелуш больше ни разу мне не написал, и я вижу, что с того дня он не был в Сети. И телефон его недоступен.