Я облизнула губы. Я все еще чувствовала его вкус, чувствовала, как его рот прижимается к моему. Моя промежность была мокрой и липкой, доказательство нашего сухого траха прилипало к моей коже. После такого оргазма он должен был быть в блаженстве и сонным. Вместо этого он обнаружил мою ложь.

— Я их выбросила, — выпалила я.

Его губы изогнулись в редкой широкой улыбке. Она смягчила его черты и сделала его еще красивее. За моей грудиной пробежали мурашки — и это не имело ничего общего со страхом.

— Вambina (малышка), ты научишься не лгать мне. Либо скажи мне правду, либо я перегну тебя через колено прямо сейчас.

Перегнет меня через…?

— То есть ты меня отшлепаешь?

— Sì, certo (Да, конечно). Что это будет, правда или порка?

Меня никто никогда в жизни не бил.

— Ты хочешь сделать мне больно.

— Я никогда не причиню тебе вреда, Эмма. Но я заставлю тебя понять, что ты не можешь мне лгать.

— Ударив меня.

На его лице отразилось раздраженное недоверие.

— Нельзя же быть настолько невинной, чтобы думать, что шлепок — это то же самое, что удар.

— Это так, если ты делаешь это в качестве наказания, а не в сексуальном плане.

— Возможно, и то, и другое.

— Я не понимаю, как это возможно.

Он притянул мое почти голое тело к себе, его руки скользнули вниз, чтобы обхватить мою задницу. Я вздрогнула, когда его губы скользнули по моему плечу и шее, легкие, как перышко, движения его рта согрели меня по всему телу. У Джакомо были действительно красивые губы. Мне очень понравилось целовать его.

Когда его лицо приблизилось к моему уху, он прошептал:

— Ты была очень плохой девочкой. — Раздался треск, прежде чем огонь взорвался на моей ягодице.

Я втянула воздух и попыталась отстраниться, но он крепко держал меня.

— Чувствуешь этот жар? — Еще один шлепок по тому же месту. Я дернулась и застонала. Затем он сказал:

— Подожди. Боль пройдет и останется только самый лучший жар.

И наполненное тело дофамином. Я знала, как это работает. Даже если бы я не была студентом-медиком, я прочитала достаточно сексуальных книг, чтобы понять это.

Но он был прав. Жжение ослабло, и моя кожа ожила. Покалывающие и яркое. Подожди, мне понравилось?

В мгновение ока он сел и потянул меня к себе на колени. Я уставилась в пол и попыталась восстановить равновесие.

— Что ты…?

Его рука коснулась моей кожи, и меня снова пронзила волна боли. Он бил меня по ягодицам, и мои шелковые трусики совершенно не спасали от его удара.

— Стой, — слабо сказала я, пытаясь встать.

Он крепко держал меня одной рукой, прижав ее к середине моей спины. Я почувствовала, как его пальцы скользнули около складки моего бедра. Затем он приподнял край моих трусиков и поместил ткань в щель моей задницы. Затем он сделал то же самое с другой стороной, обнажив обе мои щеки.

— Моя хорошая девочка была очень плохой, — промурлыкал он. — Ты заслуживаешь наказания, плохая девочка?

Возбуждение разлилось между моих ног от его слов. Или, может быть, это было из-за его низкого и соблазнительного тона. Или, может быть, это было предвкушение того, когда он снова сможет меня отшлепать.

Голова кружилась, и я тяжело дышала. Но мне пришлось придерживаться своей истории. — Я говорю тебе правду.

Он просто рассмеялся, и я почувствовала порыв воздуха, прежде чем его ладонь снова ударила меня по заднице.

— Я не люблю ложь. Может, если я накажу тебя, то узнаю правду.

Прежде чем я успела что-то сказать, он устроил серию шлепков, которые выбили воздух из моих легких. Боль взорвалась в каждой клетке, и я не могла ничего сделать, кроме как висеть там и терпеть. Не было никакого спасения, никакой пощады от моего мужа.

Когда он наконец остановился, я выдохнула с облегчением. Все закончилось.

Тепло разлилось по всему моему телу. Затем я почувствовала, как его пальцы лезут мне между ног. Он потер по мокрым трусикам, которые были покрыты нами обоими с прошлого раза. От трения и от того, как моя кожа сияла, я не смогла сдержать стон, сорвавшийся с моих губ.

— Вот и все. Плохая девчонка.

Я не была плохой девочкой, не такой, как мои сестры, но иногда мне хотелось стать именно такой: непослушной, безответственной, грубой и дикой.

— Пожалуйста, — прошептала я.

Он провел кончиками пальцев по моему клитору. — Ты готова сказать мне правду?

— Я сказала.

Три шлепка подряд заставили меня вскрикнуть. Затем мой клитор набух еще больше, между ног собралась влага. Я закрыла глаза, чтобы не поддаться натиску возбуждения. Неужели он снова выбьет из меня правду? Я не была уверена, что смогу это выдержать.

Одним движением он снял с меня трусики. Затем он коснулся моей голой плоти, скользя пальцами по моим складкам.

— Такая мокрая. Моя сладкая девственница любит, когда ее шлепают.

— Нет, не знаю, — сказал я, но голос прозвучал слабо.

— Еще одна ложь. — Он дал мне еще два шлепка. — Посмотрим, смогу ли я заставить тебя сказать мне правду.

Я ожидала почувствовать еще один удар, но он удивил меня нежными, настойчивыми пальцами между моих ног. Он слегка раздвинул мои бедра и обвел мой вход один раз. Затем еще раз. И еще раз. Он шевелился и надавливал немного глубже каждый раз, медленное, сводящее с ума нарушение моего тела. Это было приятно, но этого было недостаточно. Я наклонила бедра, молча умоляя о большем.

Он отстранился, не дав мне того, чего я жаждала. Я фыркнула от разочарования.

— Мо, пожалуйста.

— Теперь я Мо. — Он сильно ударил меня по ягодице. — Когда ты не хочешь чего-то от меня, я становлюсь Джакомо. Когда ты чего-то хочешь, я — Мо.

— Это неправда.

— Ложь. Когда ты начнешь рассказывать мне, что на самом деле творится у тебя в голове?

Его пальцы играли по моим складкам, подушечки скользили по моему клитору. Я чуть не выпрыгнула из кожи.

— О, прямо там!

Он отстранился, чтобы продолжить дразнить мой вход. — Сколько пальцев может принять эта девственная киска? — Его толстый палец протолкнулся наполовину внутрь, растягивая меня. Моя спина выгнулась, когда удовольствие пронзило меня.

— О, Боже, — пробормотала я.

— Так туго. Так горячо. Я могу кончить, просто наблюдая, как ты принимаешь меня внутрь.

Он пошарил в своих джинсах, и я задалась вопросом, что он делает. Я откинула волосы с лица и