Шрифт:
Закладка:
А радио продолжало упрямо вещать, вбивая в землю неотвратимой реальностью: «Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков…»
Мама сдавленно всхлипнула. Я же еле дышала, будучи не в силах даже слово вымолвить, слушая радио и все еще не веря до конца… Пожалуйста, разбудите меня, разбудите, разбудите!
Картинку вмиг заволокло черным вязким туманом. До меня лишь словно издалека доносился приглушенный отчаянный плач, больше похожий на вой, и чьи-то слова, которых я уже не разобрала. Очнулась я, все так же глядя на себя в отражении воды в чаше и тяжело дыша.
– Ну что, что вы там увидели? – нетерпеливо переминаясь около меня с лапки на лапку, спросила Лорин.
– Давайте, девочки, не томите! – поддержала ее Сандра.
А я даже не знала, что мне сказать. В голове звенела пустота, которая сразу начала заполняться миллионом вопросов. А мы надеялись получить ответы…
– С ума сойти! Вы поняли, что это сейчас было? – пораженно промолвила Марьяна, заторможенно посмотрев на нас.
– Видение из прошлого это было, судя по всему, – пояснила я. – И весьма тяжелого прошлого.
– Только вот чье это прошлое? – задалась вопросом Марьяна.
Повисло тягостное молчание. Наш зоопарк, проникнувшись напряженной обстановкой, тоже молчал.
– Но это же не ты была в видении, так ведь? – спросила у меня Эми. – Или кто это был…
– Если только в прошлой жизни, – подумала я вслух. – Но мы не помним своих прошлых жизней, не можем их увидеть. Значит, это все-таки не я.
– А выглядела эта Шурочка, как ты. Просто один в один. Одежда и прическа не в счет, – заметила Эмилия. – Слушай, а у тебя точно нет родственниц на Земле? Быть может, ты видишь прошлое кого-то из них? У меня такое было, когда я узрела знакомство мамы с моим кровным папашей, и тогда, только это было во сне, я все видела от лица мамы.
– А это разумная мысль, – заметила Бастет.
Я принялась рассуждать вслух. Это всегда помогало мне привести мысли в порядок.
– Моя прапрабабушка родом из Норвегии, и вполне возможно, что какая-то дальняя неизвестная нам родня осталась там. И те видения с пристанью и кораблем-драккаром подходят под это место. И, честно говоря, мне казалось, что сейчас мы снова увидим какой-то эпизод оттуда. А увидели начало войны, которую демон этот проклятый на Земле развязал в земном сорок первом году. Я не знаю, почему вижу все это, но уверена, что видения связаны между собой. Только вот остается открытым вопрос, почему я все это вижу. Мы ведь с вами понимаем, что это неспроста.
– Неспроста, – согласились со мной подруги.
– Милые леди, – вкрадчиво заговорила Сандра. – Я дико извиняюсь, что прерываю вашу любопытнейшую дискуссию, но вы уже должны садиться в экипаж до театра.
– Ой, мамочки! Точно! – спохватились мы, и уже через минуту бежали к повозке, которая ждала нас.
Пока экипаж мчал по улицам Альтарры на пути в театр, мне то и дело попадались на глаза ярко-красные листовки, с которых смотрела знакомая мне шатенка с серо-карими глазами. Латиара. При воспоминании о ней сердце затягивала тоска и страх перед неизвестностью. Куда она пропала и почему? Эти вопросы так и остались неразгаданными. Ни улик. Ни зацепок. Ничего. И никого.
– Она ведь очень сильный маг и оракул, – произнесла Марьяна, будто отвечая на мои мысли. – А что, если это и стало причиной ее исчезновения? Честно говоря, я в шоке. Нечасто на Эсфире такое случается. Кому она понадобилась и зачем…
– Как это странно, – подумала я вслух.
– Ты права, и меня это очень беспокоит, – тихо промолвила Эмилия.
– Главное в этой ситуации – сохранять ясность ума и не поддаваться паническим настроениям, – изрекла Марьяна, и мы с ней согласились.
Паника никогда еще не была полезной. В театре мы едва успели выйти на сцену для репетиции, как нас завертело в урагане танцев и песен, где за легкостью, изяществом и беспечной улыбкой скрывалась упорная работа и отточенное мастерство. Все посторонние мысли тут же вылетели из головы. Одна из главных заповедей успешного артиста – единение таланта и трудолюбия. Вот он – ключ к покорению театральной сцены, о которой я грезила с детства.
Когда мы вернулись в гримерную, мой кристаллофон, лежавший в сумочке, заливался на все лады. На экране светились координаты Эрика и значок сообщения.
«Привет! Я буду ждать тебя у главных ворот театра. А потом… Как ты относишься к морским прогулкам?» – гласило сообщение.
«Скоро освобожусь. Морские прогулки – моя любовь», – ответила я.
Почему-то я была уверена, что сейчас, читая мое сообщение, он улыбается своей особенной, загадочной и чуть нахальной улыбкой.
– Ты что, и впрямь собралась губы красить? – изумленно прошептала Эмилия, глядя на тюбик с яркой помадой в моей руке.
– Нет, просто в сумочку вещи складываю.
– Вот и правильно! – подмигнула мне Марьяна. – Кто ж на свидание губы-то красит?
– Тот, кто собирается провести его максимально скучно, – лукаво улыбнулась Эмилия. – Но ты же не собираешься, верно?
– Не-а, не собираюсь, – ответила я подругам и так же с улыбкой посмотрела на себя в зеркало.
Оттуда на меня горделиво взирала яркая платиновая блондинка с сияющими глазами.
Мы покинули территорию театра, и я сразу заметила экипаж Эрика. Сам лорд Нордвинд стоял около закрытых дверей, разговаривая с кем-то по кристаллофону.
– Так, подруга, мы улетучиваемся! Прекрасного вам вечера! – прошептала Мари, хихикая, и вместе с Эми они поспешили к другому экипажу.
Увидев меня, Эрик попрощался с собеседником и зашагал мне навстречу. От его взгляда и улыбки мое сердце замерло, чтобы в следующую секунду зайтись в неистовом ритме. Сколько мы с ним знакомы? Не прошло и месяца с того самого бала, где мы впервые встретились, но у меня в груди крепко засело такое чувство привязанности к нему, что это порой пугало. Как можно привязаться к мужчине, которого едва знаешь? Еще никогда я так быстро не влюблялась. Никогда. Хотя влюбленность – слишком простое определение для тех чувств, которые вызывал во мне Эрик. Ведь мы так мало времени знакомы, но буквально с первых же дней нашего с ним общения у меня возникло ощущение, словно мы давно уже знаем друг друга. С ним было так просто и легко, что не приходилось подбирать слова – он прекрасно меня понимал.
Обычно мне требовалось куда больше времени, чтобы возникла хотя бы симпатия. Но появление этого мужчины в моей жизни незаметно изменило ход многих вещей, которые раньше казались мне неизменными. Слишком быстро его присутствие рядом стало столь необходимым, слишком. Но разве мы можем приказывать своему сердцу?
– Еще раз здравствуй, Герда, – вкрадчиво промолвил он.
Мы встретились глазами, и он поднес мою руку к своим губам, оставляя невесомый поцелуй, от которого по коже побежали мурашки. Всего лишь одно маленькое прикосновение рождало во мне безумный коктейль эмоций. Мной тотчас овладело небывалое волнение и трепет.
– Здравствуй, Эрик, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенней.
Экипаж неспешно набирал ход. Эрик сидел напротив меня и выглядел спокойным и расслабленным. Я поймала себя на мысли, что его уверенный вид меня заводит, рождая в голове порочные образы, тут же этой мысли устыдилась и мысленно одернула себя: «Герда, прекрати!»
– Как прошла репетиция? – поинтересовался Эрик, не сводя с меня взгляда.
Сейчас он улыбался так счастливо и безмятежно, что мне даже стало любопытно – отчего он такой довольный?
– Как всегда. Ярко, напряженно, экспрессивно. Все как любит наша руководительница Ландиэль Иолари.
– Да-а, постановки леди Иолари всегда поражают воображение. А еще она – настоящий мастер отыскивать таланты. Тот факт, что ты действующая артистка ее труппы, многое о тебе говорит.
– Спасибо, – пробормотала я, смутившись от его комплимента.
– Ну же, Герда, не стоит так стесняться своего яркого таланта! И я говорю это не лести ради, а потому что это чистая правда.
Я улыбнулась ему совершенно искренне, ничего не говоря.
– Как у тебя вообще дела обстоят, помимо театра?
