– Потому что мне казалось глупым лезть со своими снами, когда у нас подготовка к свадьбе шла полным ходом, – призналась я.

– Спасибо, моя дорогая, за твой дружеский альтруизм, – промолвила Эмилия, – но свадьба уже прошла, романтическое путешествие окончено, и давай-ка ты нам прямо сейчас расскажешь, что у тебя стряслось. А то развела тут тайны Мадридского двора…

И выжидающе воззрившись на меня, Эмилия с Марьяной уселись по обе стороны. Я рассказала им все, начиная от снов, где разговаривала на шведском языке, и заканчивая жутким кошмаром, приснившимся мне две недели назад.

– Как это все странно, – рассуждала задумчиво Марьяна. – И что характерно, у всех твоих снов есть одна общая черта, помимо мира, в котором это происходит, – ты не видишь или не запоминаешь лиц. Ни того мужчины на пристани, ни этой садистки, которая обещала тебе мучения. Что-то здесь нечисто. Знать бы только что.

– Темных магических блоков на тебе нет, – сообщила Эмилия. – Значит, лиц ты не видишь не по чьей-то воле, а потому что дело в тебе. Я уверена, что эти сны приходят не просто так. Кто знает, может быть, скоро мы выясним, в чем причина.

– Лишь бы только это не свалилось как снег на голову, – подумала я вслух.

– Увы, но по всемирному закону подлости, боюсь, что именно снегом на голову это и будет, – ответила Эмилия, вызвав у меня тяжкий вздох.

Сходить бы к оракулу или провидцу, да бесполезно. Защитная аура мага Триумвирата перекрывала возможности для прорицательского дара другого мага, что подтверждалось уже не раз, особенно после нашей инициации.

– Слушайте! У меня идея! – воскликнула Марьяна. – А что, если, пока еще остается время до театра, мы попробуем сами узнать, что это за сны такие? У меня есть серебряная чаша Алессы с рунами, та, что для гаданий на воде. Осталась после Самайна.

– Нужна неукрощенная стихия, ты же знаешь. Вода не из водопровода, а из натурального источника, – попыталась я возразить.

– Подруга, не тормози, – покачала головой Эми. – Толковая идея, Мари! У нас есть озеро в парке. Думаю, что оно не обидится, если мы позаимствуем у него небольшой кувшин воды, и ты попробуешь что-нибудь увидеть в отражении. Вдруг получится узреть что-то существенное. Тем более что вода – твоя родная стихия и дар прорицания у тебя имеется.

– Ну, давайте попробуем, – согласилась я, сомневаясь, что из этого выйдет что-то толковое.

Все же для провидения необходим особый настрой, коего у меня сейчас не было. Предстоящая встреча с Эриком, к моему удивлению, теснила мысли о кошмарном сне. Было так приятно предвкушать совместный вечер, когда нам не нужно никуда спешить и нас не будет подгонять комендантский час в нашей Академии. Я вновь хотела ощущать его волнующий взгляд на себе, слышать его голос. Это сладкое предчувствие чего-то большего, чем просто рядовое знакомство. К чему это нас приведет, мне не хотелось загадывать. Да и загадывать я никогда не любила. Чему суждено быть, того не миновать.

– Значит, так, мы с Эми сейчас к озеру быстренько сходим за водой, а за тобой тогда остается подготовить себя к свиданию с Эриком! – бойко отрапортовала Марьяна, ставя на стол глубокую серебряную чашу, края которой были покрыты тонкой вязью рун.

Подруги вернулись с кувшином, полным озерной воды, через пятнадцать минут. К этому времени я успела поправить макияж, сделав чуть ярче глаза, и надеть свое любимое платье из голубого шелка и бархата аметистового цвета. Все мои украшения остались дома, но я предполагала, что пойду на свидание сразу после репетиции, и взяла с собой один из любимых комплектов – маленькие серьги и тонкое нежное колье с аметистами, выполненные в виде цветов моих любимых лирелий. Вернулись девчонки, и пока Марьяна подготавливала чашу, я быстренько успела с помощью Эми заплести и заколоть сбоку передние пряди волос.

– По-моему, ты просто роскошна, – выдала Марьяна свое заключение по поводу моего внешнего вида, вызывая у меня улыбку. – Лишь бы Эрик дара речи не лишился от восторга.

– Согласна с тобой, Мари, – подмигнула ей Эмилия.

– Ну что, теперь, когда я готова к свиданию, давайте приступим к провидению, – промолвила я, и Марьяна стала наполнять чашу водой.

– Ты помнишь заговор на воду, который нужно говорить перед этим делом? – уточнила у меня Эми.

– Помню и никогда не забуду, – успокоила я подругу. – Потому что этот вопрос был как раз в билете на экзамене по прорицаниям.

Мы решили, что Эми с Мари возьмут меня за руки, чтобы вместе со мной увидеть то, что увижу я. Прошептав слова заговора, я глядела на свое отражение в чаше, дрожавшее от моего собственного дыхания, и старалась думать только о том, что за сны меня посещают и о чем они пытаются предупредить или рассказать?

Я смотрела глаза в глаза своему отражению, и казалось, что оно затягивает меня в темный омут, унося куда-то вдаль из комнаты общежития, и вот я уже отражаюсь в большом зеркале, висящем на створке массивного деревянного шкафа. Теплый летний ветер колышет белые кружевные занавески на окне да тюлевые накидки на взбитых подушках, и луч солнца падает мне на лицо, подсвечивая мои изумрудно-зеленые глаза.

– Какое чудное платье мы тебе сшили! – услышала я женский голос позади себя. – Да я в твои годы за такое платье муху в поле загоняла бы!

Вместе мы рассмеялись, и я снова посмотрела на свое отражение в зеркале. Ведь это я, верно? Все те же длинные волосы цвета платины, только чуточку короче, чем сейчас, заплетены в две толстые косы, зеленые глаза да кокетливая маленькая родинка над верхней губой. На мне надето ярко-синее платье в белый горох, длиной до колена, с белым кружевным воротничком и коротким рукавом. На ногах красуются белые туфли, которые дедушка достал через знакомых.

– Вот надо же, как скоротечно время! – вновь заговорила бабушка, повернувшись к деду. – Только недавно наша Шурочка шла в первый класс, а уже выпускной на носу. Когда он у вас там, напомни?

– Двадцать первого июня, – ответила я и продолжила крутиться перед зеркалом, в котором позади меня отражалась стена с висящим на ней свадебным фотопортретом бабушки и дедушки, а под ним отрывной календарь.

Мой взгляд задержался на дате – четырнадцатое июня тысяча девятьсот сорок первого года. Где-то внутри шевельнулось гнетущее, необъяснимое чувство тревоги, от которого я мысленно отмахнулась, как от назойливой мухи. «Это волнение из-за предстоящего поступления, – подумала про себя. – Это пройдет, непременно пройдет. Не я первая поступаю в институт, не я последняя».

Выпускные экзамены в школе сданы, и взрослая жизнь маячит на горизонте. Перед выпускным мне захотелось навестить бабушку с дедушкой в деревне. Все свое детство на каникулы из родного Ленинграда я приезжала сюда со старшим братом Колей, а потом, когда мой младший брат Алешка подрос, мы оставались уже втроем. Бабушка всегда готовилась к нашему приезду, как к великому событию, и каждый раз еще на подходе к их с дедом дому нас встречал упоительный запах свежей выпечки. Как же я люблю это место!

– Сань, а Сань, так мы пойдем на речку или нет? – спросил Алеша, нетерпеливо ерзая на диване. – Платье сидит хорошо, туфли как раз. Что еще надо? Ну почему женщины всегда долго что-то меряют? Хватит уже у зеркала крутиться, пошли на речку!

Путь к реке – всего каких-то десять минут неспешной ходьбы прогулочным шагом. Мы проходили мимо большого старого колодца, как вдруг, откуда ни возьмись, на него с громким карканьем сел крупный черный ворон. Повернув голову, птица уставилась на нас, словно внимательно разглядывая. В груди снова поднялась волна тревоги. Вновь раздалось хриплое карканье, заставившее меня вздрогнуть.

– Какой-то странный этот ворон, – тихо промолвил Алеша, хватая меня за руку. – Чего он на нас уставился? Пошли скорей отсюда.

Но меня словно неведомая сила пригвоздила к этому месту. Я не в силах была сейчас пошевелиться, глядя на черную птицу, карканье которой пугало меня до онемения.

– Кар-р-р-р, ка-р-р-р-р, кар-р-р-р-р…