она жалела, что они позволили призраку Элджернона бросить тень на их ночь. Оказывается, ни в чем не было ее вины. Впрочем, когда Чейз сказал ей об этом, да еще так твердо и с такой уверенностью, это привело в порядок ее собственные мысли и заставило прислушаться к внутреннему голосу, которому раньше не смела поверить. Она давно догадывалась, что и в других проблемах тоже был виноват он сам, но, не зная ни страсти, ни наслаждения – не имея никакого опыта, – ей негде было это выяснить. Ее мертвенная холодность заставляла ее думать, что это ей недостает женственности, что она ущербная.

Ушло пять лет на то, чтобы усомниться в этом. Сначала эти сны, потом ее влечение к Чейзу подарили ей настоящую надежду: теперь она знала наверняка. Элджернон многое у нее отнял, но это было самым ужасным, это было единственное эхо несчастного брака, от которого не убежать в одиночку.

Она не преувеличивала – именно благодаря Чейзу она осознала себя. Но, наблюдая, как чернота ночи уступает место туманному серебру утренних сумерек, и глядя, как деревья обретают форму, она поняла и другое: хоть Чейз и был великолепен этой ночью, ни для чего более серьезного он не годился, даже для повторения произошедшего.

Все доводы «против», которые растворились в их страсти, вновь вышли на поверхность во всей своей убедительности. Хуже того: теперь он может заинтересоваться ее браком и начать задавать ей вопросы – ей или кому-то другому. А значит, почти не осталось шансов, что никто не станет копаться в ее прошлой жизни.

Минерва оставила шторы раздвинутыми, но в ожидании рассвета вернулась в кровать и вдохнула едва уловимый запах Чейза, опять ощутила его объятия и еще на несколько минут отдалась магии прошлой ночи.

Спустившись в утреннюю столовую, Чейз пребывал в самом радужном настроении вполне довольного жизнью мужчины. Когда он вошел, Николас оторвался от просмотра почты и, взглянув на него, заметил:

– Что-то ты рано проснулся. Я-то почти не спал, сразу сюда, а у тебя что за причина?

– Я рано лег, вот и выспался. – Чейз окинул взглядом расставленные на отдельном столике блюда, взял тарелку и наполнил. Кофе уже ждал его на столе.

Николас вернулся к письмам.

– Хоть ты и встал рано, проводить миссис Руперт опоздал. Как невежливо с твоей стороны. Но ничего: я сделал это вместо тебя – к тому же сказал, что не забыл про свое обещание и мы отобедаем вместе, когда вернусь в Лондон.

Чейз как раз подносил чашку ко рту, но, удивленный этим известием, на секунду замешкался.

– Ты ведь знал, что она собиралась уехать.

– Конечно, но не ожидал, что это случится так скоро.

– Она отправила горничную нанимать экипаж, но дворецкому хватило ума предложить ей мою карету, и они обе уехали. – Николас развернул следующее письмо. – Она сказала, что у нее какое-то дело и она не может позволить себе терять тут время попусту, так как тебе ее помощь больше не требуется.

– Именно так и сказала? – уточнил Чейз, принимаясь за завтрак.

– Ну, я ее спросил. Мне показался их отъезд несколько скоропалительным. Кроме того, я планировал пригласить их сегодня на обед. – Николас отложил стопку писем. – Я предложил разбудить тебя, но она сказала, что это лишнее. Я подозреваю, что вы поссорились, но она ничуть не выглядела раздосадованной, скорее наоборот, как и ты, когда вошел сюда.

Аппетит Чейза ничуть не ухудшился, несмотря на намеки Николаса. Минерва и правда помогла ему во всех его делах: поговорила со слугами, хотя и не рассказала ему, что удалось узнать; с ее помощью он убедился, что смерть герцога не была случайностью, – словом, Мелтон-Парк больше не представлял для нее интереса.

Вполне логично, что она уехала, а вот он почему-то не чувствовал удовлетворения – скорее досаду. Он ожидал чего-то еще: возможно, перекинуться парой слов, обменяться улыбками. Если уж ей так не терпелось уехать, могла бы хоть записку оставить.

Проклятье! Ну что он лжет самому себе! Он ожидал куда большего: хотя бы еще одну ночь. Даст бог, им удастся поговорить о большем по возвращении в Лондон. У него не было никакого права на это рассчитывать, но ему казалось, что одной ночи определенно мало.

Чейз поднял глаза от тарелки, увидел, что Николас за ним внимательно наблюдает, и положил вилку на стол.

– Сегодня я собираюсь сам расспросить слуг. Лучше с этим не тянуть. – Он поднялся.

– Подожди еще минутку, будь так любезен. Понимаешь, произошло нечто весьма странное, когда они уезжали. Я помогал им сесть в карету, и та, что помоложе, миссис Тернер, оглядела внутреннее убранство своими очаровательными голубыми глазами и воскликнула: «О боже! Вы когда-нибудь видели такое, Минерва?» – Николас подался вперед. – Какое странное совпадение, что миссис Руперт зовут так же, как одну из женщин, упомянутых в завещании, ту, которую тебе удалось отыскать. Это не самое распространенное имя.

– Но и не самое редкое. Если бы ее звали Полигимнией или Терпсихорой, вот это было бы странное совпадение. Ну, я пойду: надо успеть…

– Не так быстро. Прошу, удовлетвори еще мое любопытство, чтобы не пришлось весь день ломать голову.

Чейз сел.

– Это действительно была Минерва Хепплуайт?

Николас смотрел на него в упор, не оставив шанса уклониться от ответа.

– Да.

– Что на самом деле ее здесь интересовало?

– Ее волнует, как погиб дядя. Это можно понять, поскольку случившееся в корне изменило ее жизнь.

– Если эта смерть не была случайностью, ее саму можно рассматривать как объект для расследования.

– И это тоже. Вот она и хотела сама посмотреть, где это произошло.

– И ты это устроил. Как мило с твоей стороны. А я уж было подумал, что ты привез сюда эту… как ее там, чтобы соблазнить. Было похоже, что она не столько уехала по делам, сколько сбежала от этих твоих намерений.

– Я не домогаюсь женщин, если ты об этом, не путай меня с Филиппом.

– Не спорю. Ее довольный вид говорил сам за себя: ты ей вовсе не докучал – и слава богу! Я в ответе за всех, кто проживает под моей крышей, хотя и не одобряю, что ты сблизился с одной из дам, упомянутых в завещании.

– С чего ты взял, что я с ней сблизился? Она ведь уехала, разве нет?

– Ну да…

– Вот на этом и закончим. – Чейз поднялся и сурово взглянул на кузена.

– Уж больно ты не любишь, когда кто-то интересуется твоей личной жизнью, – заметил Николас.

– Ты это так называешь? Больше похоже на сбор сплетен