– Так делают… как мы сейчас?..

– Да.

– Может…

– Если захочешь. Когда захочешь.

Она наклонила голову и посмотрела на то место, где их тела соприкасались.

– Я не знаю как…

– Я тебе помогу, но главной будешь ты. Можешь остановиться, когда только захочешь, если окажется, что это не приносит тебе удовольствия.

Когда она кивнула, он приподнял ее и стал медленно опускать, постепенно входя в нее.

Ощущение заинтриговало Минерву. Ни разу прежде она не была так рада, что мужское естество у нее внутри. Ее тело стремилось поглотить его целиком, и она опустилась пониже, затем еще ниже. В ответ она услышала его стон и встревожилась:

– Что-то не так?

– Все хорошо. Эта ночь не для меня. Ты можешь делать все, что захочешь.

Она шире развела бедра и вжалась в него еще сильнее, принимая еще глубже. Она чувствовала, как внутри все пульсирует там, где он растянул ее, и от этого ей хотелось поерзать на нем. Она с сомнением посмотрела на него и не узнала его лицо: оно стало сосредоточенным, глаза прикрыты, на лбу выступила испарина. Ее движения доставляли глубокое удовольствие, которое все возрастало и возрастало. Но ей хотелось большего, и она начала подниматься и опускаться в попытке принять его еще глубже. Все ее тело чего-то болезненно требовало, все ее чувства обратились к чему-то близкому, но пока недосягаемому, чему-то пугающе прекрасному.

Он понял ее и, ухватив за бедра, стал помогать: вверх-вниз, быстрее, еще быстрее, яростнее… Время и пространство исчезли прежде, чем в глазах ее вспыхнули звезды и тело содрогнулось от небывалого наслаждения; естество ее обрело то, что искало. Из горла вырвался крик, ногти впились ему в плечи, и, обессиленная, она упала ему на грудь.

Он обнял ее с хриплым стоном удовольствия: она оказалась такая узкая, ее мышцы так сжали его фаллос, что еще немного – и он тоже вознесся бы к небесам. Они лежали в объятиях друг друга, и к нему постепенно возвращалось ощущение времени. Он наслаждался ее телом, шелком волос на своем плече.

Она слегка пошевелилась, и приоткрыв глаза, он понял, что она смотрит на свое тело.

– Тебе неудобно?

– Скорее неловко: голая, в такой неприличной позе…

Он уложил ее на постель, укрыл одеялом и на всякий случай подобрал с пола ее сорочку. Его удивило, что Минерва разглядывает его во все глаза, как какую-то диковину.

– Ты что, никогда раньше не видела обнаженного мужчины?

– Полностью – нет.

– А себя?

– Тоже.

– Если ты жалеешь…

– Нет, мне понравилось и как ты меня трогал, и как раздевал, и голой быть тоже, а чувствовать тебя там было восхитительно, пусть и безнравственно. А, ладно, раз уж я взялась сегодня шалить, надо насладиться сполна.

– Значит, так ты рассуждала?

Она приподнялась, опершись на согнутую в локте руку, чтобы видеть его лицо.

– Нет, только теперь. Я восхищена твоим самообладанием. Мне и в голову не приходило, что мужчины способны вот так сдерживаться. Я думала, для вас главное – побыстрее утолить свое желание.

Он не знал, что на это ответить. Определенно не стоило озвучивать мысли, что промелькнули в голове. Похоже, в прошлом с ней обращались не лучшим образом, как он и подозревал. Ее стыдливые признания, что с ней что-то не так, казались лишенными всякого смысла, ведь было очевидно, что ей это нравится и она готова к экспериментам. Она всего лишь не знала наслаждения, потому что в ее жизни не было мужчины, который уделил бы ей достаточно времени и приложил хоть какие-то усилия.

Она ткнула его в бок.

– А теперь признайся, я права? Чтобы я могла как следует оценить твой подвиг.

– Если действительно хочешь знать, да, это был чертовски героический поступок с моей стороны, – заявил он самодовольно. – Я чуть не умер.

Она рассмеялась, потом серьезно сказала:

– Спасибо. Я очень благодарна тебе за то, что показал мне, как это чудесно… что я не такая уж и странная.

– Рад, что тебе понравилось.

– О да! А тебе?

– И мне. Когда ты меня сжала, я чуть не сошел с ума.

– Значит, все удалось?

Ее вопрос несказанно его удивил. Он перевернул ее на спину и взглянул в лицо.

– А что, с мужем не получалось?

Она кивнула.

– Только сначала, а потом ничего не выходило, и было очень больно.

– Он обвинял тебя?

Она смотрела на него как побитый щенок, и его охватила настоящая ярость. Этот негодяй заставил молодую жену думать, что проблемы с мужскими способностями – это ее вина. Судя по всему, ситуацию усугубляло то, что он заботился лишь об удовлетворении своих потребностей, превратив супружескую постель в долину ночных кошмаров.

– Запомни: его проблемы не имели к тебе никакого отношения, – и он об этом знал. Готов биться об заклад, все началось не с тебя. То невежество, с которым он с тобой обращался, скорее всего, усугубляло ситуацию, но это тоже не твоя вина. Это низость – винить тебя в своих проблемах.

Перед внутренним взором тут же предстали эти ночи, хотя он предпочел бы их не представлять. Его гнев. Ее ужас. Неудивительно, что она впервые испытала столь сильные ощущения, как невинная девушка. Те поцелуи в библиотеке привели ее в такую растерянность, что она внезапно предпочла все прекратить. Ей годами внушали, что она неполноценная, раз не способна доставить мужчине удовольствие. Эх, жаль, что этот подонок уже покинул этот мир, а то он с удовольствием отмутузил бы его.

Она погладила его по лицу.

– Все это в прошлом. Наверное, я не скоро смогу до конца осознать, что с этим покончено. Теперь я знаю, что со мной все в порядке, а это дорогого стоит.

– Нет. Все наоборот. Это ты подарила мне себя. Свою страсть. И не вздумай благодарить! Ты не представляешь, какой дар преподнесла мне! – Он поцеловал ее и крепко обнял, успокаивая.

Скоро она провалилась в сон, и Чейз, прежде чем уйти, хорошенько ее укутал. В дверях он обернулся и, взглянув на нее, подумал: неудивительно, что она сменила имя.

Минерва проснулась перед рассветом и обнаружила, что в постели одна, но все еще ощущала отголоски его присутствия, словно он рядом и обнимает ее.

Она поднялась и раздернула шторы, чтобы полюбоваться восходом солнца. Впереди новый день – новый во всех смыслах, – и в ожидании его начала стала смотреть в окно.

Поначалу