– И она оставила мужа?

– Да, как только мы вернулись в Дорсет. Поначалу мы все жили в одной комнате на постоялом дворе, пока она не придумала, как расторгнуть брак. Она приобрела пистолет и научилась им пользоваться. Всегда держала при себе, даже ночью, на случай, если он доберется до нее и постарается вернуть силой. К счастью, он погиб вскоре после того, как суд заставил его позволить ей жить отдельно, так что она уже была в безопасности. Я почему-то подумала, что вам нужно об этом знать. – Бет помолчала и добавила: – Она рассказала мне немного о том, что произошло. Она больше не доверяет мужчинам, особенно тем, кто может причинить ей боль. Лучше вам держаться от нее подальше.

Она воинственно вскинула подбородок, и Чейз не мог упрекнуть ее за это. Его расследование могло причинить зло Минерве. Он вломился к ней в дом лишь для того, чтобы убедиться, что у него это получится, так ведь?

Минерва знала, что, если покопаться в ее прошлом, она идеальная подозреваемая. В самом верху списка, как она выразилась. То, что она позволила себе поддаться страсти, говорило не о том, какой он умелый соблазнитель, а о ее неукротимой силе духа, заставлявшей ее желать полной свободы от тех страшных воспоминаний.

– Она сейчас дома?

– Она бы заподозрила неладное, если бы я при ней ушла из дому. Уехала в Сити, в какую-то контору, ведающую кораблями.

– Вы не помните, что за контора?

Бет покачала головой и развернулась, чтобы идти обратно.

– Она упоминала название, но я запамятовала.

– Спасибо, что рассказали мне все это.

– Могла бы и больше рассказать, но это не для ваших ушей.

Бет распрощалась с ним и удалилась.

Ему не требовалось дальнейших разъяснений. Наверное, Финли и в постели вел себя как животное. Тот, кто привык издеваться над более слабым, ни перед чем не остановится.

Долгое время он стоял на месте, оглядывая парк, но ничего не видел перед собой. Ярость накатывала волнами, и с каждой новой волной ее было все сложнее держать в узде. Он должен был догадаться или по крайней мере заподозрить, особенно после того, как она рассказала о неудачах мужа в постели. Если бы Минерва была робкой или напуганной – другое дело, но она сумела перебороть дрожащую мышку, в которую ее превратил Финли, и стала тигрицей. Маргарет Финли на самом деле стала Минервой Хепплуайт еще до того, как сменила имя.

Чейз вскочил в седло и направил лошадь к воротам парка. Она выясняла что-то насчет кораблей. Дьявол, неужели она собиралась покинуть Англию?

Минерва закрыла книгу и откинулась на спинку стула. Обычно она испытывала воодушевление, когда в ходе расследования подтверждались ее предположения, но в этот раз была подавлена.

Надо бы рассказать обо всем Чейзу, но она не станет – ни сейчас, ни потом. Он наверняка начнет проверять алиби всех членов семьи в ночь гибели герцога и узнает то, что узнала она: Кевин Реднор в тот день был вовсе не во Франции, а здесь, в Англии.

Она не хотела, чтобы эту информацию он получил от нее, даже несмотря на то, что они пообещали друг другу делиться сведениями.

Поблагодарив клерка за помощь, она встала, отряхнула пыль с платья, пелерины, сняла капор, тоже потрясла и уже собиралась покинуть здание, но путь ей преградили. Прямо под портиком у входа, скрестив руки на груди, стоял Чейз Реднор, явно обеспокоенный.

При виде его все в ней затрепетало. Он взглянул на нее своими синими глазами, темными, как ляпис-лазурь, и заявил:

– Для меня ясно, что ты не имеешь никакого отношения к смерти герцога, так же как то, что я сейчас стою перед тобой.

– И все же у тебя нет доказательств моей невиновности, но есть улики, указывающие на противоположное.

– Я просто знаю. В этом нет никаких сомнений.

Он говорил правду – это очевидно. Что-то сжалось у нее в горле. Она не рассчитывала, что ей хоть кто-то поверит.

Он предложил ей руку.

– Я бы хотел с тобой поговорить, если ты не против.

Они брели по улицам Сити, пока не дошли до Линкольнс-Инна. Тамошние сады скрыли их от посторонних глаз, и они присели на скамейку. Мимо проходили адвокаты в мантиях, туда-сюда сновали клерки.

Он коснулся ее руки, их пальцы переплелись.

– Мы встречались с Бет.

– Не стоило.

– А я рад, что мы поговорили. То, что она мне рассказала, только подтвердило мои предположения, хоть я не сразу догадался. – Он пожал ей руку. – Бет сказала, что он причинил тебе много боли.

Чтобы говорить об этом, пришлось бы вернуть к жизни воспоминания, а она научилась не думать о них, и все же, несмотря ни на что, у нее холодок пробежал по спине, совсем как в былые времена.

– Мы обе боялись, что однажды он зайдет слишком далеко, и решили, что не готовы заплатить такую высокую цену за удовольствие знать, что его повесят.

– Я благодарен судьбе, что ему не представилось такой возможности.

– Это потому, что я нашла способ оставить его.

– Тогда ты переехала сюда?

– Он умер после того, как я ушла от него. – Она помолчала, решая, о чем сказать, а чего лучше избежать. – Я оставила Элджернона и стала жить самостоятельно с Бет и ее сыном. Он постоянно пытался заставить меня вернуться, начал какое-то судебное дело, чтобы привлечь закон. Я не могла этого допустить и собрала компрометирующую его информацию.

– Провела расследование?

– Первый раз в жизни. Мне помогали Бет и Джереми, хоть он и был тогда совсем мальчишкой. Мы выяснили, что Элджернон не всегда страдал бессилием: у него были весьма необычные пристрастия, он увлекался странными играми.

– И что же?

– Когда я рассказала ему, что мне известно, он просто рассмеялся мне в лицо. Он даже не стал скрывать, что спал с собственной теткой. Боже мой! Это ведь кровное родство. Вот я и решила поймать их с поличным.

– Полагаю, вы взяли с собой свидетелей.

– Разумеется. Я выяснила, где они встречались, заплатила владельцу гостиницы, мы все поднялись туда с ключом и застали парочку за занятием, о котором ему не хотелось бы говорить в суде. Он тут же попытался дать взятку моим свидетелям, но они остались мне верны. Спустя неделю он согласился меня отпустить. Это помогло, но не так сильно, как я надеялась.

– Ты очень смелая, Минерва.