– Но как?

– Просто придя сюда.

Я сузила глаза.

– Неудивительно, почему ты такой сильный. Тебе ведь приходится таскать с собой огромное эго.

Остин улыбнулся и пожал плечами.

– Я просто говорю, как есть.

– Если ты такой альфа, почему ты не признаешь статус?

Его улыбка исчезла. Сотрудник винотеки вернулся с четырьмя бутылками. Он поставил их на барную стойку, и Остин выпрямился. Остальные посетители нетерпеливо поглядывала на мужчину. Их бокалы были пусты.

– Почему бы вам не налить нам по бокалу и не заняться остальными клиентами? – спросил Остин.

В его голосе не было намека на приказ. Его тело было расслаблено, голос спокойным. И все же мужчина кивнул так, словно на него только что рявкнули. Он схватил бутылку с отметкой «Зарезервировано» и наполнил наши бокалы.

– Я сейчас вернусь, – сказал он, поспешив к остальным.

– Чтобы быть альфой, тебе нужна стая, – тихо сказал Остин, и я почувствовала взволнованность в его голосе.

– Как собрать стаю?

– Захватить силой или найти партнершу и создать самому.

– С учетом всего, что я видела и слышала, ты можешь сделать это, в том числе найти партнершу. Ты по-прежнему горячий, а мужчины могут зачать детей до семидесяти. У тебя есть все необходимое. В чем настоящая причина?

На несколько мгновений между нами повисла тишина, и я подумала, ответит ли Остин на этот раз. Наконец он выпрямился и посмотрел на меня. Он выглядел растерянно. От его грубой силы мое сердце бешено забилось в груди.

– Обычно я не говорю на эту тему, – решительно сказал Остин. – Но поскольку ситуация сейчас особенная, и если ты притянешь в город людей, с которыми мне придется сражаться…

– На самом деле я не собираюсь рассылать пригласительные и все такое.

Остин вдохнул и придвинулся ко мне.

– У меня была партнерша, – сказал он, понизив голос. – Давно. Она хотела альфу. Хотела власть и силу, авторитетного мужчину, в присутствии которого все будут дрожать. Она мечтала о мужчине, которого хочет каждая женщина и которым желал бы стать каждый мужчина-оборотень. Я был молодым и глупым, а она была старше. Ненамного старше, но достаточно, чтобы понимать мой потенциал. Чтобы… направить меня в нужном ей направлении. – Остин покачал головой и глотнул вина. – Я был дураком. Опасным дураком. Я покалечил мужчину, который флиртовал с ней…

– За то, что он флиртовал с ней?

– Она знала, как пробудить во мне не лучшие качества альфы. На одной вечеринке она призывно касалась мужчин, обольстительно смеялась… – Остин стиснул зубы, и огонь загорелся в его глазах. Даже после стольких лет он не мог отпустить воспоминания. – Это меня разозлило. Моя природное желание обладать превратилось в разъяренную ревность. Я набросился на этих мужчин. Раскидал их по комнате. Перевернул столы. Дестини любила, когда я дрался за нее. Защищал ее честь. И я делал это. Каждый раз. Каждый раз я побеждал. Даже в двадцать лет я не проиграл, как мой никчемный отец, который ушел из семьи, когда я был ребенком. Да хранит дьявол его душу.

Остин потер рукой затылок, борясь с эмоциями.

– Просто хочу узнать, как вы, мисс, – сказала мистер Том, просунув голову через дверь. Его шляпа, тренч и очки исчезли. Он выглядел обеспокоенным. Должно быть, заметил перемены в Остине. – Все в порядке? Надеюсь, ваша дегустация проходит хорошо? Как вино? Достаточно хорошее, чтобы завлечь проклятых туристов?

– Я в порядке, мистер Том. Спасибо.

– Пожалуйста, зовите меня Том. Я буду поблизости на случай, если понадоблюсь вам.

– Вы можете отправляться домой, мистер… Том. Я в порядке.

– Да, мисс. Кстати, Нив просила передать, что ей не терпится выпить с вами позже. Она будет сидеть в своем привычном кресле, как никчемная выпивоха, которой нечем заняться.

– Поняла. Спасибо.

Мистер Том кивнул и закрыл дверь. Надел тренч и аксессуары у всех на виду и занял свою позицию у окна.

– Что он будет делать, если мне действительно понадобится помощь? – спросила я, проведя рукой по лицу. – У Нив хотя бы камни есть.

– В молодости он бы превратился в мускулистого сквернословящего гиганта с крыльями, способного сокрушить любого врага. Возраст его не пощадил. Когда ты надеваешь белые перчатки и становишься дворецким, присматривающим за старым домом, значит, тебе уже недолго осталось.

Я медленно повернулась в сторону пожилого иссохшего мужчины, стоявшего у окна. Его лицо покрывали морщины, а спина сгорбилась под тяжестью прожитых лет. Я не могла представить мистера Тома в виде горгульи. Но ведь Донна – милая, веселая Донна – в один миг превратилась в огромную крысу. Да что я вообще знаю об их мире?

– Что произошло дальше? – спросила я Остина. – Почему ты покинул родной город?

– Вместе с Дестини я превратился в настоящий кошмар. Парней вроде меня обычно подчиняет альфа стаи. Альфа умеет образумить молодых оборотней. Подчинить их. Но мой старший брат, альфа, унаследовал от нашей матери меньшую и более слабую животную форму. Он также перенял ее мягкий характер, им руководил разум, а не слепая сила. Это сделало его выдающимся лидером. Благодаря ему стая процветала. Он должен был усмирить меня, и он попытался. Действительно попытался. Но к тому времени я был готов сам стать альфой. Поднимись и возьми то, что принадлежит тебе, – Дестини всегда повторяла это. Она заводила меня, потом шептала эти слова на ухо снова и снова. Поднимись и возьми то, что принадлежит тебе, Остин. Это твое прирожденное право – воспользуйся им. Брат – он старше меня на десять лет – много раз пытался образумить меня, но он всегда делал это как член семьи. В последний раз он пришел ко мне как альфа стаи, и это было его право… – Остин с дрожью выдохнул. – Я бы убил его. Я почти убил его. Я был, – Остин соединил большой и указательный палец, – настолько близок к тому, чтобы сделать его партнершу вдовой и лишить отца двух прелестных детей.

– Что тебя сдержало?

– Моя племянница. Ее не должно было быть в комнате, когда брат бросил мне вызов, но она вбежала в последнюю минуту. Аврора не понимала, почему никто не помогает ее папе одолеть безумного дядю Оззи. Когда я собирался нанести последний удар, она вырвалась из рук взрослых и заслонила собой отца.

Слезы заволокли мои глаза, и у меня перехватило дыхание.

– Я никогда не забуду, как ее пшеничные волосы заблестели от крови отца, когда она повернула ко мне свое ангельское личико. Его исказил гнев, в глазах читалась