— Мы слышали сегодня… от кое-кого, что никакой резни не будет, — с тайной надеждой добавляет Янист.

— Помоги, Единый, — выдыхает учитель Найго. — Но вопрос в том — что делать тогда. Вы можете что-то подсказать? Посоветовать? Или, может — если мы решим организовать отвлекающий манёвр… вы поучаствуете?

— Да, — медленно говорит Гриз, — мне нужно поговорить с моими людьми, узнать подробнее — что тут происходит… Но да, кажется, отвлекающий манёвр я вам смогу обеспечить.

Глава 3

МЕЛОНИ ДРАККАНТ

— Бо-оженьки. Прогрессисты, Кровавые, фанатики из Справедливых с мутными пузырёчками и до кучи ещё миссия по спасению терраантов — я никого не забыл⁈

— Эй!!

— Ах да, ещё кучка прогрессивных девиц под эгидой огня, чайки и с туманными планами…

— Вполне у них ясные планы — скандалы дебоширить и беспорядки безобразничать!

— … не говоря уж о том, что главная у них теперь вроде как Кани.

— Ах-ах, сладенькие, может статься, здесь есть кто-то ещё. Кажется, я видела феникса, высоко-высоко в небесах… И я говорила тебе: на весенних тропах может скрываться всё что угодно.

— То-то комплект пока что неполный. Надо бы пригласить Кормчую, ребят из Гильдии Охотников, мою бывшую…

— Аха-ха, по-о-адать мне Шеннета на розовом драконе!

— Крысолова, королеву Трозольдию, Айриана Лютниста, Дерка Горбуна…

— … пиратов побольше, и чтобы позади раки, да через буераки, да на хромой собаке!

Палатка трещит от звуков и запахов. Пухлик после выяснения обстановки подался в стенания. Его дочурка орёт от радости огненной чайкой. Конфетка то и дело с ласковой миной подсыпает перцу. От неё несёт сладким жасмином, зельями и кровью — пробивается даже через оглушающий запах роз.

И даарду. Лесной дух просачивается через розы — дух сырости, сплетённых трав и коры. А у Морковки, который меня сюда приволок, — вина пополам с тайной на лице. Тайна имеет отношение к запаху Шипелки. И к молчаливому верзиле в балахоне. Янист пялится на Верзилу виновато-преданным взглядом. Как болотный сторожевой, который сорвался с цепи и удрал гулять по дворняжкам — на хозяина.

Мясник слева от Верзилы трогает розу. Внимая руладам Пухликовского семейства.

— … и если я верно понимаю — уже меньше чем через час грянет местная феерия, а с ней начнётся общая резня, так?

— Нойя говорят — глядишь верно, словно феникс с небес. Давайте подумаем, жемчужные мои… Прогрессисты собрали этих несчастных здесь, чтобы получить бойню. Они машут перед варгами-на-крови своим Днём Кнута, словно таяста — хвостом перед клювом у снежной совы! Откликнутся ли те? О, если они так безумны, как одна варгиня, с которой мы встретились недавно в Тильвии, на окраине Вирских лесов…

— Да я умоляю, — а где они были на недавних ярмарках, а⁈

Балбеска говорит о Кровавых, как о редком сорте фиников, который какие-то сволочи не довезли до прилавков.

— И разве это не может быть вызвано тем варгом, с фениксом? Тем, кого называют Истинным и у кого прибавляется поклонников? Ах, если это он запретил Кровавым — конечно, они могут здесь не появиться…

— … поспорим на что-нибудь весеннее?

— Нет, медовый. Гриз сказала — Кровавые здесь, значит, они здесь. И даже если они не собираются атаковать — если прогрессистам настолько нужна была бойня…

— Они подстраховались, угу. Может быть, и не только с этими чудиками из Справедливо Зелёных, или Зелёной Справедливости, или вир их знает — как их там.

— И есть предложения — что делать?

— … ноги.

Грызи слушает молча. Настолько молча, что, едва глянув на неё — начинаю захлёбываться тишиной. Она сейчас где-то там, за фортами и бастионами, и глаза у неё похожи на бойницы. В них кипит что-то опасное, в этих глазах. Иногда мне хочется, чтобы она не прерывала трескотню остальных.

— Лайл. В твоём духе.

— А, да заткнись, ты всего лишь телохранитель! Есть другие предложения? Лично мне кажется, с учётом количества народа на площади, и того, что власти явно не на нашей стороне, и всего остального — поделать вряд ли что-то можно, а? Разве что, знаете ли, если кому хочется утворить чудовищную глупость, да ещё крайне уголовного характера…

— Боюсь да, Лайл.

От спокойствия Гриз во рту пустынно, как в Дамате.

— Понимаешь ли, я испытываю дикое желание совершить кое-что ужасно глупое. Видимо, чудовищно безнравственное. Да, и к тому же просто крайне уголовного характера. После чего нас, с очень большой вероятностью, арестуют. Возможно, посадят. Возможно, надолго.

— Не всем из нас это будет в новинку, — укус от Мясника.

— Это да, — кивает тип в капюшоне. — Но всё равно в тюрьму опять не хочется.

Морковка и до того давился воздухом, а тут уходит в полное удушье.

— На месте Рифов я бы уже боялась! — горланит Балбеска. — Так кого надо пришибить? Уработаем местного мэра, грабанём под шумок банк?

— Я намерена сорвать День Кнута. До феерии.

Грызи это выговаривает с таким лицом, что Гроски делает губами «Пу-пу-пу-у-у-у». Понимает, что разубеждать — дохлый номер.

— Хочешь сбить им красоту постановки, а? Работать придётся быстро. Убрать людей с площади, со зверями что — усыпить? Зелёные-Справедливые точно растеряются, агенты прогрессистов могут начать запрашивать инструкции. Вопрос насчёт Кровавых…

— … попытаюсь решить я.

Она плохо говорит это. Отстранённо, ровно. За этим тоном, как за кованой железной дверью, — жертва.

Мясник смотрит на неё, растягивая губы в улыбке. Морковка перехватывает улыбочку — и становится бел.

— Гриз, если ты…

— Янист. Поможешь со спасением даарду. Не обсуждается. Мел, вырубаешь Громких, я так поняла — они будут с метками?

— Если единственный умный не сплохует — то да.

— Вырубаешь снотворным, по пути смотри обстановку. Если что подозрительное — по ситуации. Опасных зверей с Амандой тоже глушите сонным, сколько есть — мало ли что.

Сонного придётся перехватить у остальных: при себе маловато, а Конфетка не даст. Она цокает языком, перебирает что-то у себя в сумочке: «Сто лет я так не развлекалась по весне».

— Если кому-то не захочется влезать при таком раскладе…

Не влезать хочется только Пухлику, но тот косится на Конфетку и разводит руками со вздохом:

— Ладно, я-то с Рифов уже бежал… Инструктаж?

— Вы с Рихардом на общем прикрытии. Убираете охрану, если полезут,