Томас прервался, взял бокал с красным вином и, отпив глоток, продолжил:

— Вся эта борьба отнимает много времени и сил. Сейчас, пока я руковожу Тайной канцелярией, и король благоволит нам, неприятности мне устраивают только самые глупые или отважные. Но если ситуация изменится, и я потеряю благосклонность монарха, меня уничтожат.

— Неужели при дворе у тебя совсем нет союзников? — удивился я.

— Настоящих союзников почти нет. Старая аристократия не приняла меня, выходца из простонародья. Есть те, кто меня боится или терпит, но положиться на них нельзя. Единственный аристократ, лояльный ко мне — это герцог Ирриан Абая.

— Впервые слышу это имя, но герцог должен быть весомой фигурой.

— Есть один нюанс — герцог сам ещё недавно был мелким феодалом и возвышен за заслуги перед короной всего лишь на год раньше Томаса. Он сам остро нуждается в союзниках, — пояснила Кейтлин. — Король даровал землю Ирриану Абая на севере. Территории обширные, но слабо заселённые, бедные и постоянно подвергающиеся набегам степняков. Единственный город в его северном герцогстве размером с крупное южное село.

— Я правильно понял, что вы союзники поневоле, только потому что оказались в одинаковом положении, и все остальные аристократы настроены против герцога Абая и графа Раннера?

— Ну, не совсем так. Всё же доверие между нами есть, и есть кое-какие совместные планы, как укрепить наши позиции, — сказала Кейтлин.

Софи, которая до этого молчала, ухмыльнулась и недипломатично высказалась:

— Теперь понятно, зачем вы нас пригласили — хотите заручиться поддержкой возможных победителей отбора. Я понимаю, зачем это вам, но зачем нам влезать в эти светские интриги? У меня и так своих забот хватает.

Кейтлин и Томас поморщились от такой прямоты, а Тамерис улыбнулась в ответ:

— Да, Софи, всё так и есть. У нас есть отличная возможность воспользоваться случаем и заручиться дружбой и поддержкой людей, которые в ближайшем будущем станут достаточно влиятельными персонами. А что получите вы или не получите, пусть расскажет Кейтлин — она лучше разбирается во всех хитросплетениях.

— Спасибо, Тамерис. Я и забыла, что имею дело с людьми, которые не знакомы с дворцовыми интригами и предпочитают говорить прямо, без лишних политесов. Милая Софи, вы ошибаетесь, если думаете, что ваша жизнь после ритуала обретения фамильяра будет такой же, как раньше. Маг с таким фамильяром — это значительная фигура, которую захотят использовать в своих интересах сильные мира сего. Вы, Софи, сразу же станете объектом внимания со стороны дворян. Ваша молодость, красота и статус вдовы делают вас желанной целью для многих. Появятся люди, которые будут распространять о вас, о сударе Мейсе и всех ваших знакомых неприятные слухи. Другие будут убеждать вас, что вам будет хорошо и выгодно выйти замуж за представителя их рода и обязательно второй женой. К тому же, моя дорогая, есть отличный способ давления на вас — ваша сестра. Вас не оставят в покое.

— Извините, что перебиваю вас, понятно, зачем я вам или другим аристократам, но я не понимаю, зачем мне все эти сложности.

Слово взял Томас:

— Хотят того или нет, но все маги, которые получат драконов, будут вовлечены в придворные интриги. Я считаю, что лучше основать собственный дворянский род, чем входить в чужой на правах приживалки. А я и герцог Абая можем этому поспособствовать.

— Том, как сын уважаемого офицера, я отчасти знаком с дворянским обществом Вайриха. И я могу сказать, что не хочу становиться одним из них. Ограниченные, надменные и праздные люди эти аристократы. Прошу вас, Кейтлин, не обижайтесь, но таково моё мнение об аристократах. И я искренне не понимаю, зачем мне становиться таким. Я лучше буду изобретать артефакты, чем тратить жизнь на пустые интриги.

— Как человек, вышедший из той же среды, что и вы, я отлично понимаю, и тебя Марк, и Софи. Но могу сказать следующее: не отмахивайтесь от этой возможности. Это другой уровень жизни и другое понимание самой жизни. У аристократа больше возможностей для реализации своих планов, идей или проектов.

— Ну да, а ещё куча ненужной ответственности и лишних забот, — буркнула Софи.

Томас хотел ответить, но встала Тамерис и, подняв руки в останавливающем жесте, сказала:

— Том, Кейтлин, прошу вас, перестаньте убеждать Марка и Софи. Вы снова забываете, что имеете дело с магами, получившими университетское образование. У настоящих магов отличный от обычных людей взгляд на жизнь. Настоящий маг по сути своей исследователь или боец в случае необходимости, и, как правило, они не стремятся к власти, им это не нужно. Я полагаю, Марк и Софи услышали нас, обдумают эту возможность и что-то решат.

— Тогда я не понимаю, зачем им такие могущественные фамильяры? Пусть бы дальше занимались исследованием. А то вон почти два десятка человек из кожи вон лезут, трое погибли, один пропал в погоне за силой.

Голос Кейтлин стал звучать жёстче, а фразы стали прямыми, как шпага.

— Не могу говорить за всех, отвечу только за себя, — сказал я, вставая со стула и отходя от стола на пару шагов. — Я уже говорил Тому, повторю и вам: меня неудержимо тянет к драконам. Это сложно объяснить словами, но это как зов. И ещё одно, проще поддающееся пониманию: сила мне нужна, чтобы продолжить мои изыскания, но уже на новом уровне, разрабатывать артефакты, требующих больших затрат энергии, они будут сложнее и мощнее. Лет пять назад я просто мечтал быть очень сильным и совершать подвиги, чтобы быть богатым и прочее, но сейчас... Тамерис всё правильно сказала.

Томас, внимательно слушавший мою речь, перевёл взгляд на Софи и спросил её:

— В прошлый раз ты говорила, что не испытываешь тяги к драконам, а сейчас что-нибудь поменялось?

— Да. После того как я увидела, как Тамерис летит на драконе над Вайрихом. Я стала чутвовать тоже что и Марк.

— Тамерис, ты никогда ни о чём подобном не говорила. Ты сможешь это прокомментировать?

Слуги внесли чай и разнообразные десерты и начали их расставлять на столе. Тамерис поднялась из-за стола и начала задумчиво ходить взад и вперёд.

— Когда я впервые увидела драконов, я поняла, что без них не смогу жить. Об этом трудно говорить, потому что это очень личное. Я прекрасно понимаю Софи и Марка. Сейчас я чувствую к Брайне такую привязанность, как к родной сестре-близнецу, с которой есть подобие телепатической связи.