Задача обязательного начального, а затем и среднего образования была весьма актуальной. Согласно декрету Совета Народных Комиссаров РСФСР «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР»[337] от 26 декабря 1919 года, все неграмотные в возрасте от 8 до 50 лет были обязаны обучаться грамоте. При этом для взрослых, обучающихся грамоте, рабочий день сокращался на 2 ч, а в Рабоче-Крестьянской Красной Армии занятия по обучению грамоте приравнивались к строевой подготовке.

В учрежденном еще в 1917 году Народном комиссариате просвещения (Наркомпросе) в 1921 году были созданы подразделения, которые курировали различные направления, в том числе Главсоцвос (Управление воспитания и политехнического образования детей до 15 лет), Главпрофобр (Управление профессионально-технического и высшего образования), Госиздат (Государственное издательство), Совнацмен (Совет по просвещению национальных меньшинств), Главполитпросвет для осуществления просветительской и агитационно-пропагандистской работы вне учебных заведений. В 1920 году при Наркомпросе была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности (ВЧК ликбез) во главе с А. Луначарским, организована сеть внешкольного образования: школы ликбеза (ликвидации безграмотности), избы-читальни.

Во всех населенных пунктах, где число неграмотных было свыше 15 человек, создавались школы грамоты. В первую очередь обучались красноармейцы и призывники, члены профсоюзов, комсомольцы, члены сельских коллективных объединений. В 1923 году было организовано добровольное общество «Долой неграмотность!». В 1920–1924 годах были напечатаны два издания первого советского массового букваря для взрослых. В те же годы появились «Рабоче-крестьянский букварь для взрослых» и «Букварь для рабочих». Все они несли ощутимую идеологическую нагрузку.

Уже в декабре 1923 года декретом СНК РСФСР был принят Устав единой трудовой школы, согласно которому обучаться могли дети в возрасте с 8 до 17 лет. Единая трудовая школа предполагала наличие двух ступеней: первая – четыре года обучения для детей в возрасте 8–12 лет; вторая – пять лет для подростков 12–17 лет. Те, кто закончил девятилетний курс обучения, могли поступать в высшее учебное заведение. В школе не допускались физические наказания. Учебный план выстраивался в тесной связи с местным производством, поэтому труд занимал ключевое место в процессе школьного обучения. В школах создавалось ученическое самоуправление и поощрялись политическая активность, коллективный труд. Кроме трудовой направленности работа школы должна была способствовать выработке пролетарского классового сознания, воспитанию нового советского человека.

Всего во время второй и третьей пятилеток (1933–1940 годы) в городах было построено более 5,1 тысячи школ, в которых могло обучаться до 3 миллионов детей. Всеобщее начальное образование было осуществлено в СССР в 1930 году. По данным переписи 1939 года, доля грамотных в СССР в возрасте от 9 лет и выше достигла 89,7 %[338].

Происходили сдвиги и в высшем образовании. Перед революцией в 91 вузе страны обучалось 112 тысяч студентов, а в 1927–1928 годах в 148 вузах – 169 тысяч. До 1917 года все учреждения высшей школы находились на территории России и Украины и лишь одно – в Грузии. Теперь же вузов не было лишь в Туркмении, Киргизии и Таджикистане. Почти половина студентов были выходцами из рабочих и крестьян[339]. Их принимали через рабфаки, организованные при вузах. В 1936 году был учрежден Всесоюзный комитет по делам высшего образования.

Согласно Положению о высших учебных заведениях[340], принятому в 1922 году, одной из основных целей вузов было распространение научных знаний среди «пролетарских и крестьянских масс». Прием в вузы велся на основе социального происхождения: дети рабочих и крестьян принимались в первую очередь, несмотря на отсутствие у них необходимых знаний и образования. Никакой автономии у вузов не было: положение закрепляло партийно-государственное руководство образовательными учреждениями в лице одного из подразделений Наркомпроса – Главпрофобра. Проводилась жесткая политика по контролю над учебным процессом и деятельностью преподавателей.

Принципиальный упор во время подготовки специалистов в высшей школе был сделан на знание марксистской теории. Из учебных планов вузов были исключены многие гуманитарные дисциплины, а вместо них введены общие научные минимумы, обязательные для преподавания: исторический материализм, политический строй РСФСР, план электрификации.

Для подготовки идеологических работников и новых советских преподавателей вузов в 1921 году в Москве и Петрограде были созданы институты красной профессуры, главным предназначением которых было вытеснение якобы буржуазных ученых из вузов, да и из науки вообще. Обратить их в свою веру коммунисты не рассчитывали.

Вооруженные дубиной марксизма-ленинизма служители новой религии основательно проредили не только старорежимных профессоров, но и ученых.

В 1934 году Академия наук СССР перестала быть автономной: ее подчинили Совнаркому и переместили из Ленинграда в Москву. Вмешательство власти в науку руками скороспелок-карьеристов привело к тому, что многие перспективные направления (например, генетика, кибернетика) по идеологическим основаниям и некомпетентности были на долгие годы заморожены. В обстановке всеобщего доносительства и репрессий академические споры часто кончались расправой, когда одного из оппонентов, обвиненного в политической неблагонадежности или даже во вредительстве, снимали с работы, а нередко уничтожали физически. Так была заложена традиция хронического торможения научно-технического прогресса в стране.

Еще одним каналом воздействия на рациональную часть сознания граждан можно было бы считать систему политической учебы, особенно распространенную в Красной Армии и в комсомоле[341]. Для пропаганды марксистской философии и борьбы с философским идеализмом в 1924 году было создано Общество воинствующих материалистов. Однако для молодых неокрепших умов, не способных критически воспринимать получаемую информацию, вся эта учеба выглядела как приобщение к изотерическим, тайным знаниям, которые нельзя обсуждать, а можно только принимать к сведению и буквальному заучиванию. Так что политучеба была в большей степени суггестивным воздействием, заметно обеднявшим инструментарий мыследеятельности ее объектов.

Безусловно, важнейшим средством корректировки рационального поведения людей могло бы стать правовое просвещение. Однако в те поры об этом не могло быть и речи в силу практического отсутствия образованных юристов. Так, в целом по СССР на 1 января 1935 года количество судебно-прокурорских работников с высшим юридическим образованием составляло: в центральных и областных аппаратах – 9 %, в районных – 4 %. Свыше 50 % всех работников органов юстиции не имели никакого юридического образования[342].

Впрочем, главным достижением культурной революции в деле освобождения разума людей от мифов и мистицизма советские историки считали разгром православной церкви, о чем мы подробно рассказывали в предыдущих очерках[343]. Однако религия и мистика – часто вещи неразлучные, и внедрять новую религию без суггестии партия никак не могла. Для этого использовались все возможные средства эмоционального и психического воздействия на массовое сознание. Среди них как традиционные – литература и искусство, так и средства массовой информации – печать и радио, а также новый вид искусства – кинематограф.

Была сформирована централизованная система управления пропагандой. Для общего партийного руководства и контроля за распространением коммунистической идеологии при ЦК РКП (б) был создан Агитпроп (Отдел агитации и пропаганды). Именно он определял цели и направления идеологической работы, руководил деятельностью различных агитационных учреждений и