– Дачу вымыла, приготовила к зимовке, – пожала я плечами, по-прежнему улыбаясь. – Баночки вот в ящики сложила, домой забрать. В общем, без дела не сидела. Надеюсь, у тебя все хорошо?

Серега, озадаченно поглядывая на меня, молча перетаскал в машину приготовленные ящики и закрыл ворота.

– Садись, – кивнул он мне, заводя машину.

Я знала – в дороге нас ждет большой разговор…

«Помни же, Люба, критиковать любимого мужа ты не будешь. И согласишься со всеми его доводами – поверь, так будет лучше для тебя самой…»

Мы выехали с проселочной дороги на шоссе и двинулись в сторону города среди оживленного потока машин. Серега хмуро вел машину, явно ожидая инициативы в разговоре с моей стороны.

Я молчала и улыбалась своим мыслям. Когда еще ломать стереотипные модели поведения, как не в переломные моменты своей жизни?

– Ну, что делала на даче? Расскажи. – Серега начал разговор издалека, шаг за шагом прощупывая почву – и мою реакцию.

«Отвечай на вопрос по существу, Люба! Не вдавайся в ненужные подробности своего страдания».

– Я ведь уже сказала – подготовила дачу к зимовке, все помыла, убрала! – без тени раздражения сказала я. – В общем-то, и все. Девочек я предупредила, что уеду на дачу. Как вы там, кстати, справлялись без меня?

– Хватит, Люба! – разозлился Серега. – Мы оба прекрасно знаем, что уехала ты не просто так! Ты злилась на меня, на всю эту историю с Эвой, сколько можно вести себя как ребенок?! Неужели ты думаешь, что все эти твои истерики и поездки к ней что-то изменят между нами?!

– Да, ты прав! – легко согласилась я с его доводами, не ощущая ни малейшего внутреннего сопротивления. – Это было очень глупо с моей стороны – рассчитывать на то, что это бегство что-то изменит между нами.

Серега озадаченно помолчал, переваривая услышанное. Очевидно, что соглашающаяся с его доводами жена была для него чем-то за гранью фантастики – с таким недоверием он посмотрел на меня! Затем, справившись с собой, заговорил вновь:

– Ты молодец, что понимаешь это, Люба. Ты, конечно, понимаешь еще и то, что так больше продолжаться не может – слишком долго я ждал: сначала девчонки были маленькими, потом вся эта история с долгами в деле…

«Так вот оно в чем дело, – мелькнула у меня шальная мысль. – Действительно, были у нашего Ромео проблемы в бизнесе – его тогда крупно подставил лучший друг. Кто был рядом в те минуты, когда ты, Сереженька, собирал по родственникам нужную сумму для покрытия ссуды? Кто обвязывал тебя с ног до головы, чтобы ты не мерз на объектах студеной зимой? Женушка твоя старая, плохонькая… А незабвенная Эвочка, видимо, ждать не захотела, предпочтя решить финансовые проблемы быстро и просто – выйдя замуж за нужного человека…»

– Так вот, раз уж так вышло, что ты все знаешь, – продолжал Серега, не замечая эмоций, написанных на моем лице, – то к чему теперь притворяться? Сама понимаешь, между нами в последние годы не было той прежней страсти, что раньше, ты вся была в детях, хозяйстве, не замечала меня…

Я кивала головой, словно китайский болванчик.

«Ты прав, милый, конечно, ты прав… Прости, что не смогла ежедневно изображать в постели африканские страсти. Боюсь, что в те дни, когда, свозив Алену на кружки, проверив у нее уроки, валилась без ног в кровать, – я вообще была не способна даже на разговоры об этом, что уж там говорить о…»

– Две ночи в неделю я буду ночевать вне дома, – Серега говорил размеренно и спокойно, словно все решил уже давно. – Девочкам можешь говорить что угодно: «Папа работает, уехал в командировку». Денег вам буду выделять по-прежнему на все необходимое, нуждаться ты ни в чем не будешь… В общем, все как раньше, все как было – за исключением двух ночей в неделю. Я… что такое? Почему ты качаешь головой?

– Почему ты не подашь на развод, Сережа? – тихо спросила я. – К чему весь этот спектакль? Девочки взрослые, они поймут, ты сам об этом говоришь…

– Зачем? – искренне удивился Серега. – Разве ты хочешь развода? Я – точно нет! Я так привык к тебе, мы ведь семья! Подумай, всего каких-то два дня – и все будет по-прежнему! Я не хочу терять тебя, ты мне по-своему дорога, ты мать моих детей. И потом, я благородный человек. Вот в случае развода куда ты пойдешь, скажи?

Я долго молчала, собираясь с мыслями. Развод не входил в мои планы – по крайней мере, пока. А это значит…

– Конечно, ты во всем прав, Сережа, – заговорила я, взяв себя в руки. – Я была для тебя плохой женой, не такой, как ты хотел. Во мне уже не было того огня, той красоты, которая заводила тебя раньше. Что и говорить, я изменилась – все люди меняются с возрастом. Ты прав в том, что хочешь жить с красивой, излучающей уверенность и здоровье женщиной. Ты не бойся, я в этом препятствовать вам не стану – все будет так, как скажешь. Две ночи в неделю – хорошо, девочкам я скажу, что папа работает над новым объектом. Но… извини, Сережа, спать с тобой я больше не смогу. И брать у тебя деньги – тоже. Я с сегодняшнего дня начинаю искать работу. Больше зависеть от тебя материально я не буду. И, кстати, хотела поблагодарить тебя за все эти годы беспечного благополучного существования – я действительно редко себе в чем-то отказывала, покупала лучшие продукты, хорошую качественную одежду, мы отдыхали на лучших заграничных курортах, ездили на дорогих машинах. Спасибо тебе за все, Сережа! Я желаю тебе счастья!

Сказать, что Сережа был изумлен, – не сказать ничего. Возможно, он воспринял мою речь как шутку, поэтому лишь сардонически усмехнулся в ответ, но я была настроена весьма решительно.

Я буду зарабатывать сама, буду обеспечивать себя и девочек… Конечно, пока придется пожить под одной крышей со ставшим мне чужим человеком, но идти мне сейчас и впрямь некуда. Значит, придется потерпеть.

Что ж, он не человек, что ли? Зачем мне препятствовать любви и счастью своего родного человека? Ведь я желаю ему счастья. Да? Да?! Да!!!

А вечером напишу подробное письмо этой Эвелине – должна же она знать, какое сокровище ей достается и как бережно с ним нужно обращаться.

Хм-м, интересно, а найдется ли на свете работодатель, согласный взять на службу тетю, которая просидела на печи тридцать лет и три года, подобно Илье Муромцу? Конечно, это