«Могут же быть у меня от мамы секреты, мне тридцать лет! – пыталась утихомирить свою совесть Рита. – Некоторые вещи ей знать совсем не обязательно. Ей же лучше – пусть не беспокоится».

– Здравствуйте, вы записаны? – улыбнулась из окошечка молоденькая медсестра.

– Да, на восемь сорок пять, к Газизовой, – отозвалась Рита. – Дайте, пожалуйста, карточку. – Ой… Мама?! Ты что тут делаешь?!

Внезапно материализовавшаяся за спиной Риты Эльвира Борисовна бережно взяла дочь под локоток.

– Ну что же ты не сказала мне, доченька?! – укорила она Риту, смахивая слезу. – Господи, спасибо, ты услышал мои молитвы! А по поводу Дениса не переживай, никуда он от нас не денется! Я уже Тамарочке позвонила и все ей рассказала. Она так рада!

– Ма-ма!!! – вскричала в ужасе Рита, явно забыв о том, что в коридоре много народу: беременные женщины с мужьями и маленькими детьми. – Что ты ей сказала, что?!

– Что ты беременна, конечно! – улыбнулась Эльвира Борисовна. – Что же еще я могла ей рассказать? Я сразу поняла это, когда ты сказала, что тебя тошнит…

– Рита Вилевна, здрасте! – с банкетки у кабинета гинеколога неподалеку от регистратуры поднялась… Вика Рогова. – Хотите присесть, я вам уступлю…

Рита молча переводила взгляд с машущей Вики на улыбающуюся маму. Быть персонажем пьесы абсурда ей нравилось все меньше и меньше…

Ни к гинекологу, ни на работу Рите в тот день попасть не удалось. С пылающими от стыда щеками она вылетела из женской консультации, вслед за ней неслась Эльвира Борисовна с криками:

– Ритонька, куда ты, надо убедиться, что с малышом все хорошо! Не беги так, упадешь!

«Она старенькая, она не понимает, что делает. И очень хочет мне женского счастья, и понянчить внуков, и радоваться моей устроенности! – твердила себе Рита, мчась на всех парах к дому. – Надо понимать ее материнские чувства – она желает мне добра…»

Однако терпение и понимание испарялись тем быстрее, чем больше Рита думала об этой ситуации.

Пролетев пять лестничных пролетов в адреналиновом угаре, Рита, задыхаясь от быстрого бега, остановилась на площадке у лифта.

Нет, сколько можно, в конце концов?! Мать ведет себя как настоящий тиран – прет танком на дочь, не считаясь с ее чувствами и желаниями.

«И это после того, что я сказала ей, что у нас с Денисом нет ничего общего, – думала Рита, высматривая через запыленное окошко знакомую фигурку в свекольном пальто. – Напридумывала себе бог весть что, всю неделю подсовывала мне эти проклятые огурцы, отбирала аспирин, потому что вбила себе в голову, что я беременна. Сама придумала ерунду – сама в нее поверила! А самое главное – опозорила меня перед моей собственной ученицей!.. Господи, какой кошмар! А если Вика разнесет эту «новость» по школе?! Вот это будет сенсация для местных кумушек-сплетниц…»

Лифт распахнулся, на площадке появилась запыхавшаяся Эльвира Борисовна.

– Ритонька, куда же ты полетела? – укоризненно сказала она, вынимая из сумки ключи. – Я ведь уже немолода, быстро ходить не могу. И чего ты ушла, там вместо тебя теперь другая девушка зашла…

– Мама, как ты могла?! – яростно сказала Рита – сдерживать больше чувства у нее не получалось. – Что ты вообще себе напридумывала?! Кто тебе сказал, что я беременна? Зачем ты вообще потащилась за мной?! Ты понимаешь, что опозорила меня перед моей ученицей?! Она там, в очереди, сидела!

– Это та, которая махала? А зачем такой молодой девушке к гинекологу ходить? – заморгала мама. – И потом, а что тут такого, ты что же, не человек, что ли, к врачу не можешь сходить? Рано или поздно все равно все узнают о том, что ты ждешь ребеночка!

– Мама! Я не беременна, ты не слышишь меня, что ли?! – взвилась Рита. – Ты вообще умеешь слышать других, а не только себя?! Я не беременна! У меня с Денисом ничего не было и нет! Прекрати соваться в мою личную жизнь, мама! Ты мне всю душу вынула своей любовью, понимаешь ты это?! Ты меня душишь, слышишь, душишь? Своей заботой и своим вниманием душишь! Дай мне жить, мама! Дай мне свободы!!!

Лицо Эльвиры Борисовны смертельно побледнело. Она поджала губы и принялась с деланым спокойствием снимать с себя пальто.

Рита хорошо знала это состояние – оно называлось «затишье перед бурей». Ну что ж, пусть будет буря, Рите к ней не привыкать.

– Вот как ты заговорила, – быстро проговорила мама, выравнивая в обувнице туфли и ботинки по линеечке, – свободы захотела? Что ж, хорошо, доченька. Ты уже взрослая, сама знаешь, как жить, и мама тебе уже не советчица. Очень хорошо.

Она ушла в ванную и принялась там греметь ведрами.

«Будет делать уборку», – догадалась Рита.

По-хорошему надо было одеться и уйти. Просто пройтись по улице, подышать свежим воздухом, проветрить мысли, привести их в порядок. Однако самонадеянно уверовав в то, что мама на этом закончит серьезный разговор, Рита решила выпить чаю – до работы был еще целый час.

Мама появилась на кухне с ведром и тряпкой в тот самый миг, когда Рита, заварив себе чаю, уселась за стол, собираясь перекусить. Она с шумом принялась отодвигать стулья от стены и яростно мыть полы, время от времени издавая протяжный тяжкий стон.

– Живи, доченька, как знаешь, – говорила она. – Мама ж дура, ничего не понимает в этой жизни, ее слушать не надо. Живи как знаешь, коли мать для тебя не авторитет. Мать свое дело сделала – вырастила тебя, выучила, человеком сделала. А ты уж теперь сама, как знаешь!

– Мам, ты чего хочешь?! – не выдержала Рита, поддавшись на провокацию. – Что я сделала-то? В чем виновата сейчас? Ты придумала себе мою беременность, стала кричать об этом на всю консультацию – а я еще и виновата в чем-то?!

– Ни в чем не виновата, ты всегда права, доченька! – мама принялась, демонстративно кряхтя, мыть пол вокруг Риты. – Это я у тебя виновата. Ты уж прости меня, что опозорила. Хочешь на колени встану? – и она бухнулась на колени перед опешившей Ритой.

– Встань, мам, ты чего?! – округлила глаза Рита. – Не надо так извиняться, я же не виню тебя ни в чем. Просто не делай так больше, ладно? Если у тебя будут подозрения – лучше скажи об этом мне, хорошо? И оставь в покое эти полы – я их вчера мыла! Вставай, мам, хватит!

Ответить Эльвира Борисовна не успела – в прихожей громко и требовательно затрезвонил звонок.

– Кого это нечистая принесла? – настороженно спросила Эльвира Борисовна, поднимаясь. – Если