численно слабее, но имели гораздо больше артиллерии, были усилены Волжско-Камской военной флотилией, могли вызвать из советского центра гораздо больше резервов и имели союзника в лице войск Туркестанской АССР (сосредоточенных на Актюбинском фронте и продвигавшихся на север вдоль железной дороги к Оренбургу). Возможно, имело значение и то, что из главных командиров Колчака во время наступления только Ханжин был полным генералом, но только самого последнего выпуска марта 1919 года: Гайда имел чин генерал-лейтенанта (с января 1919 года), но всего восемнадцатью месяцами ранее мог похвастаться лишь чином капитана Черногорской армии, присвоенным ему в 1915 году; Дутов имел чин генерал-майора, но в 1917 году командовал лишь полком (хотя и с некоторыми отличиями); Белов получил чин генерал-майора лишь 15 августа 1918 года; а незадачливый Лебедев был произведен Колчаком в генерал-майоры только в январе 1919 года. Конечно, введение новой крови в командный состав не обязательно было плохим делом, и некоторые из этих людей были проверенными талантами - Гайда, например, сильно отличился в Зборовском сражении (1-2 июля 1917 года) против австрийцев, а в качестве командующего Восточной группой Чехословацкого легиона совершил чудеса при очищении Омска от большевиков, Но время покажет, что они не обязательно были лучшей новой кровью, которую могли предложить сибирские войска, и что командиры, которых Колчак игнорировал из-за их предыдущих связей с Комучем (в частности, полковник В.О. Каппель), возможно, были бы более мудрым выбором для руководства наступлением.

С 4 марта 1919 года, с лыжами и санями для продвижения по глубокому снегу, все еще лежавшему на уральских перевалах, началось наступление по всему фронту, и в первый месяц оно было успешным, превзойдя даже прогнозы омских оптимистов: Западная армия к 16 марта взяла Уфу у 5-й Красной армии, затем Стерлитамак (6 апреля 1919 года), Белебей (7 апреля 1919 года) и Бугульму (10 апреля 1919 года), приблизив Ханжина на расстояние удара к волжским переправам у Самары и Симбирска. Тем временем на юге казаки Дутова захватили Орск (9 апреля 1919 года) и продвигались к Оренбургу, а на севере Сибирская армия взяла Сарапул (10 апреля 1919 года) и приблизилась к Глазову. В этот момент, однако, возобладали стремительность и горячность: вместо того чтобы окопаться на реке Ик и переждать худший период весенней распутицы, когда таяние снега превращало дороги в реки, Западная армия пошла дальше (15 апреля 1919 года взяла Бугуруслан), поскольку Колчак 12 апреля 1919 года приказал уничтожить все силы красных к востоку от Волги. К этому моменту 180 000 квадратных миль территории (населенной примерно пятью-семью миллионами душ) были поглощены сибирскими белыми, вместе с не менее чем 20 000 пленными и множеством орудий и бронепоездов. Это выглядело впечатляюще, но не все были одурачены: "Не думайте, что наши успешные успехи - результат военной доблести, - предупреждал офицер Кадета Льва Кроля, - все гораздо проще: когда они убегают, мы наступаем; когда мы убегаем, они будут наступать"." Более того, ханжинский авангард потерял связь с поездами снабжения и комиссариатами и, вынужденный жить за счет земли, как оккупанты, а не освободители, был живым, дышащим и всепоглощающим противоречием грубо размноженным листовкам, которые они распространяли по деревням, обещая голодным уральцам, что "Хлеб идет!" из Сибири.

Скоро, как и предупреждал Кроль, наступит время бегства сибирских белых. Красный Восточный фронт, ошибочно созданный его командующим полковником С.С. Каменевым для отражения сильного натиска Сибирской армии (и вообще лишенный живой силы и других ресурсов, поскольку зимой 1918-19 годов красное командование отдавало приоритет Западному фронту и Украине), был вынужден отступить перед первоначально разбушевавшейся Западной армией Ханжина (которая имела местное преимущество в людях и артиллерии 4:1 над противостоящей 5-й Красной армией под Уфой). Но в апреле 1919 года в этот сектор были влиты новые резервы (многие из них - из центральных российских большевистских и профсоюзных организаций), в результате чего образовалась Маневренная группа под командованием талантливого красного командира М.В. Фрунзе, которая в мае, когда весенние паводки отступили, двинулась на север от Бузулука, чтобы вклиниться в сторону белого выступа, образованного чрезмерно растянувшимся наступлением Ханжина: 15 мая был взят Белебей, а 7 июня харизматичный комдив В.И. Чапаев повел 25-ю стрелковую дивизию на дерзкий штурм реки Белой, чтобы 9 июня 1919 года ворваться в Уфу, где они обнаружили огромные запасы нефти и зерна. На севере Северная армия Гайды в это время продолжала наступать, захватив в начале июня Глазов, но, поскольку ее левый фланг оказался незащищенным в результате внезапного распада Западной армии, она была вынуждена повернуть и бежать, оставив Глазов 13 июня, К концу июня они достигли Перми (пункта отправления в марте), а 15 июля 1919 года сдали ключевой уральский город Екатеринбург авангарду 2-й Красной армии, который продвинулся на 200 миль менее чем за четыре недели. В этот момент Троцкий и Главком Вациетис выступили за отмену наступления , но Ленин их поддержал, и по инициативе командующего Восточным фронтом С.С. Каменева преследование белых за Уралом было продолжено. Вскоре после этого, в июле 1919 года, Каменев сменил Вациетиса на посту Главкома, а последний получил три месяца тюрьмы для пересмотра своей стратегии.

В последующие месяцы Колчак предпринял несколько попыток затянуть раны, нанесенные русской армии, но безуспешно. Сначала в бой был брошен Волжский корпус Каппеля, за ним с тыла последовали все еще скелетные резервные формирования генерала Нокса; но, совершенно не подготовленные, обе силы растаяли в одночасье, когда тысячи белых призывников дезертировали к наступающим красным, многие из которых носили только что выданную им британскую форму и держали в руках только что приобретенные в США винтовки Ремингтона. Другие перешли на сторону партизан, которые к лету 1919 года сделали большую часть сибирского тыла запретной зоной для колчаковских властей за пределами узкой и хрупкой ленты Транссибирской магистрали (которую все еще охраняли чешские и другие союзные войска, хотя они больше руководствовались стремлением защитить ее как свой собственный путь отхода на восток, чем желанием сохранить спасательный круг Колчака от Тихоокеанского побережья).

Далее, добавив 23 мая 1919 года к своему резюме портфель военного министра, полковник Лебедев в июне-июле руководил полной реорганизацией оставшихся сил русской армии Колчака в Восточный фронт белых. Затем, под Челябинском в июле, он попытался устроить ловушку для красных, но клещи его нескоординированной контратаки не встретились, и беспорядочное отступление возобновилось. После этого фиаско, которое было вдвойне неприятным, поскольку совпало с Омской дипломатической конференцией, на которой представители союзников собрались в столице Колчака, чтобы обсудить, как их правительства могут наилучшим образом помочь адмиралу, Лебедев был уволен в