объединить различные антибольшевистские силы в России и дать им политическое руководство. Однако, несмотря на заявления союзников о том, что только единая оппозиция советскому правительству может получить их финансовую и военную помощь, делегаты не смогли договориться об общей программе, и ни один из кандидатов, обсуждавшихся в качестве потенциального (временного) военного диктатора на встрече четырнадцати делегатов 21 ноября 1918 года, не был согласован (хотя наибольшую поддержку получил генерал А.И. Деникин, получивший девять голосов, за ним следовал великий князь Николай Николаевич, получивший четыре). Действительно, не было согласия в том, что временная военная диктатура может быть лучшим решением для победы над большевиками: некоторые правые делегаты выступали за восстановление монархии, а умеренные - за гражданскую Директорию. Однако были проведены голосования в пользу интервенции союзников в Россию (и делегации были направлены для встречи с военными лидерами союзников в Константинополе и для связи с союзными правительствами в Лондоне и Париже) и в поддержку неделимости бывшей Российской империи (хотя большинство делегатов смирились с потерей Польши). Казалось, что Национальный центр добился наибольшего успеха в утверждении своей программы, но на самом деле более левые элементы остались непримиримыми к его поддержке военной диктатуры и продолжали настаивать на том, что единственным законным общероссийским органом власти является недавно созданная Уфимская директория; и в любом случае результаты голосования на конференции были чисто символическими и не имели юридически обязательной силы для ее участников. Неудивительно, что наблюдатели от союзников были не слишком впечатлены бесконечными препирательствами и политиканством различных делегатов, и не без оснований историки антибольшевистского движения впоследствии признали конференцию "фиаско".

* * *

Тем временем советские войска (в частности, 1-я и 2-я Украинские повстанческие дивизии) начали прощупывать оборону гетманской армии и ее немецких союзников еще в сентябре 1918 года, а к 26 ноября 1918 года захватили Ямбол, Рыльск и другие города. 30 ноября 1918 года была сформирована объединенная Украинская советская армия под командованием В.А. Антонова-Овсеенко, которая продвигалась к Чернигову, Киеву и Харькову, захватив последний из этих центров 3 января 1919 года. На следующий день Реввоенсовет Республики сформировал Украинский фронт, силы которого к 5 февраля 1919 года отбили Киев у иррегулярных частей импровизированной Украинской армии УНР. Правительство УНР было вынуждено переселиться в провинциальный Каменец-Подольск, расположенный далеко на украинском юго-западе. Дальнейшие бои в марте-апреле 1919 года полностью разбили Украинскую армию, которая в мае 1919 года была отброшена за реку Збруч на бывшую австрийскую территорию, где объединилась с более дисциплинированной Галицкой армией ВУНР (как раз вовремя, чтобы нанести новые удары польским войскам с северо-запада). Таким образом, к концу апреля 1919 года вся бывшая русская Украина, включая Черноморское побережье и Крым, была завоевана красными.

Однако, как и на Балтийском театре, лидеры воссозданной Украинской Советской Социалистической Республики (провозглашенной в январе 1919 года в Харькове в качестве преемника Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, провозглашенного ранее в Курске 20 ноября 1918 года) настаивали на немедленном введении радикальных социалистических мер (включая комитеты деревенской бедноты для борьбы с воспринимаемым засильем богатых крестьян на Украине и, как и в Латвийской ССР, прообраз колхозов), о немедленном введении радикальных социалистических мер (включая комитеты деревенской бедноты для борьбы с предполагаемым господством богатых крестьян в Украине и, как в Латвийской ССР, прототип колхозов, а также почти 2 000 совхозов для управления свеклосахарной промышленностью) вскоре настроили против них сельскую местность. Тем временем радикальная украинская интеллигенция была отторгнута нежеланием местных советских лидеров, в частности Христиана Раковского, работать с небольшевистскими революционными группами в Украине, особенно с боротбистами. В результате по всей Украине вспыхнуло множество крестьянских восстаний против советской власти, которые едва удалось сдержать благодаря спешно организованной и навязанной Москвой умеренной политике и формированию коалиционного правительства УССР с боротбистами. Более того, продвигаясь, вопреки уговорам Главкома Вациетиса, через Днепр на юго-запад Украины, Антонов-Овсеенко сильно переусердствовал со своими скудными ресурсами. Фактически он был вынужден полагаться на неустойчивые союзы с различными ненадежными украинскими военачальниками (отоманами) и не смог противостоять внезапному восстанию против советской власти 20-тысячной приднепровской бригады вышеупомянутого отамана Григорьева, который 8 мая 1919 года провозгласил "Советскую Украину без коммунистов" и недолго, до своей внезапной гибели от рук Махно, контролировал большую часть Херсонской и Екатеринославской губерний. Григорьев был сложным и, возможно, неуравновешенным персонажем, но его восстание было продиктовано вполне здравым анализом того, что означали для его крестьянских сторонников в Украине принудительные реквизиции и расстрельные отряды ЧК: он был искренне популярен, и его восстание нашло отклик в ряде других подобных акций по всей стране.

С положительной стороны, для Москвы, натиск красных на Днепр и впечатляющие вылазки Григорьева против белых и союзных войск, которые ненадолго обеспечили ему контроль над участком черноморского побережья, по крайней мере, убедили французских интервентов не медлить под Одессой и в Крыму, откуда все союзные войска были выведены к концу апреля 1919 года. Но, с другой стороны, как только Григорьев повернул, Москва и Харьков были грубо разбужены от мечтаний о переходе через Днестр, чтобы оккупировать Бессарабию и затем ослабить давление на обреченную Венгерскую Советскую Республику, созданную Белой Куном в Будапеште (с 21 марта 1919 года). Действительно, несмотря на создание в Москве в марте 1919 года Третьего Интернационала (Коминтерна), который был настроен на непреклонную борьбу за создание всемирной советской республики, амбиции, озвученные Лениным в ноябре 1918 года, теперь казались весьма преждевременными. Важно отметить, что удушающая блокада Советской России союзниками - новая "Великая китайская стена", как назвал ее Ленин в ноябре 1918 года, - была еще достаточно прочной (если не видимой из космоса), и лишь жалкая горстка иностранных делегатов добралась до Москвы на открытие Коминтерна. Тем временем Роза Люксембург, светская святая национал-коммунистов, застывших в двух шагах от территории Германии в своем походе к ней, была уже два месяца как мертва - ее зверски убили контрреволюционеры накануне восстания коммунистов в Берлине в январе 1919 года, которое, лишенное помощи с востока, также было обречено на провал. Можно утверждать, что эти события означали смерть Коминтерна в утробе матери. В то же время, оказавшись не только неспособным распространить советскую власть через Прибалтику в Германию, но и установив лишь непрочную власть на Украине, советское правительство столкнулось с серьезными вызовами со стороны собственной внутренней контрреволюции, когда клещи белых сил сомкнулись на Петрограде и Москве с востока, юго-востока, севера и северо-запада.

* * *

В борьбе прибалтийских государств за независимость политическая программа противников большевиков была достаточно прозрачной с самого начала: в Эстонии, Латвии и Литве либеральные политики с прокрестьянскими программами с