Шрифт:
Закладка:
Но если раньше Джей Си мог говорить, что парень использует меня морально, а с недавних пор – материально, то в случае с Генри Харди он не мог предположить ни того ни другого. Генри совершенно незачем было интересоваться мной в корыстных целях. Именно поэтому Джей Си был готов даже приписать ему инцест с сестрой, лишь бы не признавать, что владелец замка Харди действительно мне подходит.
Мы попрощались, и я легла спать. Мне казалось, что после всего, что случилось, я буду полночи разглядывать тень от оконной рамы на потолке, размышляя о случившемся, но организм приказал спать без малейшего промедления.
Глава двенадцатая, в которой родители теряют надежду
Меня разбудил стук в дверь. Он был негромким, даже осторожным, но все же поднял меня. Не пытаясь встать, я протянула не своим голосом:
– Кто там?
– Завтракать спуститесь? – услышала я арктический тон Риты.
Очевидно, это Джордж отправил ее за мной.
– Спасибо, а можно его принести, Рита? Я доплачу, конечно…
Вместо согласия или отказа она стала спускаться по лестнице с яростью стада слонов.
Через пару минут я снова услышала ее шаги и приземление подноса на пол у двери.
– Кушать подано, – бросила она, удаляясь.
Хотелось верить, что в мою еду не плевали.
Пока я поглощала свежий омлет с тостами и пила просто отменный кофе, выяснилось, что за окном уже почти полдень, а погода настолько хороша, что на мастерской Хитов, видной в мое окно, четко просматривается табличка «закрыто». Вчерашний день Мэри и Дилан провели в поисках вместе со всеми. Тяжело было представить, какое кошмарное дежавю испытывали они, когда вместе шли по полям и лесам, как и год назад, надеясь найти, а может, и наоборот, опасаясь того, что найдут. Ведь тогда это означало бы…
В этот момент в дверь снова постучали. На этот раз я уже выглядела достаточно прилично для приема гостей, но навязчивый сервис Риты с вежливостью сквозь зубы начал меня раздражать. Поэтому дверь я открыла слегка взвинченной, но за порогом встретила того, кого ожидала увидеть меньше всего. На меня смотрела Мэри Хит. Но в этот раз она выпрямила спину и гордо подняла подбородок. Сейчас она не казалась мне загнанной, слабой или уязвимой, как раньше, – нет, она выглядела очень решительной.
Не дождавшись моего приглашения войти, Мэри шагнула в комнату, чуть отодвинув меня плечом.
– Как поживаете? – проговорила она праздно, словно мы с ней встретились на курорте. – Обедали, я вижу, не прервала ли я ваше занятие?
Шок прошел, и я внезапно рассердилась ее приходу, ее тону, ее бесцеремонности, тому, что она считает возможным заявиться в мою комнату без приглашения и даже не поздороваться. Да, она мать жертвы, но это не значит, что ей теперь все позволено.
– Чему обязана, миссис Хит? – сказала я с максимальной резкостью в голосе, на которую была способна.
Она повернулась ко мне с интересом, словно только что увидела, и присела на край кровати.
– Да решила зайти поболтать. Несколько дней назад вы приходили ко мне в мастерскую перекинуться парой слов, а теперь я к вам решила зайти. Что-то не так? Мне уйти?
Ее тон, язык тела, мимика говорили о какой-то неясной для меня манипуляции. Она словно играла со мной, как кошка с клубком, но я не могла понять смысла этой игры. Мэри Хит словно развлекалась, хотя повода для веселья я не видела никакого.
– И о чем же хотите поговорить? – сказала я, также присаживаясь на кровати на порядочном расстоянии от нее.
Она картинно всплеснула руками, совсем как Глория Мид, которую, возможно, и изображала, и проговорила:
– Ох, даже не знаю. Может, обсудим погоду, ночи сейчас стоят ужасно холодные. А с другой стороны, можно обсудить и смерти в нашей деревне.
– Смерти? Еще кто-то умер?
– Каждый день кто-то умирает… – философски заметила она, а я подумала, что Мэри Хит – совсем еще молодая женщина, не старше тридцати шести лет, но, судя по голосу, тому, что она говорила, как выглядела, даже со вздернутым подбородком, ей было по крайней мере полвека.
– А с другой стороны, – продолжала она, – давайте поговорим о смерти моего сына.
– Микки нашли? – чуть слышно проговорила я.
– Нет, – отрезала она. – Но разве не ясно, что он тоже умер?
В ее последней фразе звучала уже знакомая мне агрессия, но, как ни странно, в текущих обстоятельствах я ей даже обрадовалась.
Я промолчала, хотя мне все это было совсем не ясно. Но я жила в этих реалиях пару недель, а Мэри Хит принимала ее весь последний год. И тело Гарольда Мида словно позволило ей решить для самой себя и сказать наверняка: «Я так и знала».
– Вы абсолютно уверены, что это сделал тот же человек, что похитил вашего сына?
– А у вас другие версии, мисс Марпл? – с грустной усмешкой спросила она и через секунду добавила: – Миды получили сегодня письмо. Да, знаю, что вы в курсе. Такое же письмо, как получила я год назад. Как получили Натали и Боб два года назад…
В моей комнате стало абсолютно тихо.
– Письмо от Джинни. – Она выговорила это так, словно слова давались ей физически тяжело.
– Но ведь Джинни… – начала было я.
– Что? – прервала Мэри. – Что Джинни? Умерла много лет назад? Не могла украсть и убить моего ребенка? Тогда кто это сделал? Кто это сделал, Маделин?! Кто это сделал?!
Ее истеричные крики и внезапно закапавшие, как летний дождик, слезы ввели меня в ступор. Она взяла меня за руки и трясла их, пока я остолбенело смотрела на нее.
Словно из другой вселенной, мы услышали на первом этаже женский голос, который кричал в такой же тональности, что и Мэри несколько секунд назад. Мы одновременно посмотрели на дверь, а в следующее мгновение уже бежали по скрипучей лестнице, чувствуя, что ничего хорошего нас внизу ждать не может. Что никто из посетителей не разлил себе пиво на колени и не обжегся начос. В Холмсли Вейл снова что-то произошло.
В баре нас ждала картина под стать сюжету с полотен прошлых столетий: несколько посетителей повскакивали со своих мест, Рита застыла с пивной кружкой в руках, а Джордж пытался успокоить, держа за плечи, возбужденную Минни, которую я не сразу узнала в верхней одежде.
– Что здесь стряслось? – неожиданно сосредоточенным и сильным голосом сказала Мэри.
Все моментально замолчали и посмотрели на нее. Минни протянула к ней руки так, словно Мэри была единственной, способной понять ее язык, и, сдерживая рыдания, проговорила:
– Хоуп. Кто-то украл малышку Хоуп. Джинни Харди забрала мою Хоуп!
Отобрать надежду – наверное, одно из наиболее жестоких наказаний. Именно это стало ударом, который
