сам призывник и его семья»[670]. При этом, как уверял вышестоящее руководство командующий войсками Белорусско-Литовского военного округа генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев, при отсутствии у призывника необходимых для определения национальности документов комиссии руководствовались личным заявлением призываемых об их национальности, и «никаких мер… стесняющих военнообязанных в определении их национальности, не применялось»[671]. На деле далеко не всегда сжатые сроки, масштабы и массовость мобилизаций – а призывались одновременно десятки возрастов – позволяли проводить столь тщательное изучение призывного контингента. Командир польской кавалерийской дивизии генерал-майор В.А. Радзиванович свидетельствовал, что в лагерях в Сумах «прием, распределение и размещение людей осуществлялись по конвейерной системе, с упрощенной документацией»[672]. Не говоря о том, что повсеместно наспех собранные призывные комиссии обладали невысокой квалификацией в области учетно-мобилизационной работы и еще худшим знанием этнолингвистических вопросов[673].

Польские офицеры, инспектировавшие польские части, в которых готовились мобилизованные из БССР и УССР, отмечали особенности этого контингента. Так, в 4-й бригаде противотанковой артиллерии в августе 1944 г. инспектор увидел такую картину: «19-й и 20-й полки бригады преимущественно состоят из крестьян Тернопольской земли. В основном – украинцы. Статистически их тяжело выделить, поскольку они выдают себя поляками (выделено нами. – Авт.). Представляют собой, как и все остальные солдаты из-за Буга, малограмотный элемент… Физически подготовлены хорошо, но наблюдается полное отсутствие военного воспитания»[674].

Таким образом, в первой половине 1944 г. польские войска пополнялись в значительной степени этнически не польским рядовым составом. Однако современное состояние источниковой базы не позволяет достоверно определить число и долю лиц с «вмененной» польской идентичностью. В целом же для укомплектования польских частей в 1943, 1944 и в начале 1945 г. в порядке выполнения шести директив[675] Главупраформа военными округами и фронтами Красной армии было призвано на военную службу или выделено из воинских частей 223 916 человек. Больше всего призвали гражданского населения или выделили из рядов своих военнослужащих Белорусско-Литовский, Киевский, Львовский военные округа, военкомат Литовской ССР и 1-й Украинский фронт, на которые в совокупности пришлось 77 % пополнений для польской армии[676].

Кроме мобилизуемых жителей западных областей Белоруссии и Украины со «вмененной» польской идентичностью, в польскую армию поступали тысячи рядовых красноармейцев и сержантов самых различных национальностей, передаваемых польскому командованию в составе своих воинских частей. Такие части (авиационные, танковые, технические) переименовывались в польские, получали новую нумерацию и переподчинялись польскому командованию, но по составу оставались прежними. Вопрос о смене этими военнослужащими гражданства не стоял. Они считались откомандированными в Войско польское и оставались военнослужащими Красной армии. В феврале 1945 г. только красноармейцев и сержантов Красной армии в Войске польском насчитывалось до 20 тыс. человек[677].

Чаще всего передача готовых частей происходила в авиации, где подготовка летчиков и технических специалистов требовала много времени. В свое время, еще в начале Великой Отечественной войны, советское правительство удовлетворило просьбу премьер-министра Великобритании и передало англичанам около 2 тыс. бывших военнослужащих польских ВВС, интернированных в 1939 г. Поэтому при укомплектовании личным составом боевой авиации польских войск советским военным органам было вовсе не на кого опереться. Первые польские авиационные части (1-я отдельная истребительная авиационная эскадрилья, 1-й польский авиационный полк «Варшава» (39 экипажей) и 2-й польский ночной бомбардировочный авиационный полк «Краков» (30 экипажей)), формировавшиеся в 1943 г., еще удалось укомплектовать в основном поляками – уроженцами СССР и, как указано в документе, «поляками Польши»[678]. Однако дальнейшее развертывание польской авиации шло уже целиком за счет кадровых ресурсов ВВС Красной армии. В сентябре 1944 г. был сформирован 1-й польский авиационный корпус в составе трех дивизий – бомбардировочной, штурмовой и истребительной. На формирование 1-й польской бомбардировочной дивизии были обращены управление 184-й бомбардировочной дивизии, 719-й ночной, 458-й бомбардировочный полки и 4-я авиадивизия особого назначения ВВС Красной армии; на формирование истребительной дивизии – 246, 248 и 832-й истребительные полки. Для укомплектования штурмовой дивизии были использованы 658, 382 и 384-й штурмовые авиаполки ВВС Красной армии. Полки фактически только переименовывались, получая новую нумерацию и наименование «польских». Для формирования управлений польских авиадивизий также использовались готовые управления советских соединений. Дальнейшее развертывание польской авиации происходило по тому же сценарию, вплоть до того, что на формирование созданного приказом Ставки ВГК от 3 октября 1944 г. Управления командующего ВВС Войска польского было в полном составе обращено управление 6-й воздушной армии ВВС Красной армии с обслуживающими частями и учреждениями[679]. В ряде случаев польские авиационные соединения формировались за счет нескольких некомплектных, подлежащих расформированию советских частей. В любом случае львиная доля офицерского, сержантского и рядового состава польских ВВС была представлена советскими военнослужащими.

Разумеется, советский личный состав передавался польскому командованию на время и должен был быть возвращен в распоряжение советского командования по мере заполнения вакансий поляками. Для этого одновременно разворачивалась подготовка летного состава и авиационных специалистов для бомбардировочной авиации (механики, штурманы, пилоты) в авиационных училищах и школах ВВС Красной армии.

Всего по состоянию на 1 января 1945 г. в числе 259 179 рядовых и подофицеров Войска польского, кроме лиц, проходивших по учету как поляки, числилось: 10 832 русских, 3292 украинца, 1554 белоруса, 5135 евреев, 756 представителей других национальностей[680].

Военнослужащие Красной армии, не искушенные в особенностях формирования польских частей, оказываясь волей фронтовой обстановки по соседству с польскими частями, удивлялись большому числу в их составе русскоговорящих военнослужащих. «Прибыли наши союзники – поляки… Живем вместе в подвале, – вспоминал артиллерист Артемьев. – Среди поляков в большинстве оказываются русские, а командиры – все наши, дело только в форме»[681].

Несмотря на то что этнические поляки из западных областей Украины и Белоруссии должны были отправляться в польские запасные части, немало их попадало в запасные и боевые части Красной армии. Комплектование красноармейских частей мобилизованными в западных областях СССР поляками было достаточно распространенным явлением, что видно из приведенной ниже таблицы, иллюстрирующей трехкратный прирост численности поляков в частях Красной армии именно в последний период войны.

Численность поляков в рядах Красной армии в 1940–1945 гг.[682]

За мобилизованных поляков шла аппаратная борьба между органами комплектования Красной армии и Войска польского. Ситуация, когда областные военкоматы «под разными предлогами пытались направлять их [поляков] в запасные дивизии под видом белорусов»[683], была не единичной и вызывалась прозаической причиной: военкоматам требовалось выполнить наряды – основную для них обязанность призыва людей в Красную армию, и поэтому «подчищались» и те категории граждан, которые призывались особым порядком – в частности, поляки.

Весьма характерный пример относился к сентябрю 1944 г.: около 4 тыс. поляков, мобилизованных в Виленской области и в Западной Белоруссии, были отправлены не в Войско польское, а в запасную дивизию, дислоцированную в районе г.