началу войны данными Второй всеобщей переписи населения Польши 1931 г., а также основанного на расчетных данных польского «Малого статистического ежегодника 1939 г.». Перепись не содержала вопроса о национальности, а лишь учитывала косвенные признаки, могущие на нее указать, – родной язык и вероисповедание. Статистическая служба Третьего рейха накануне раздела Польши оценивала численность населения «области советско-русских интересов» (то есть Западной Белоруссии, Западной Украины и Виленского края) по родному языку следующим образом: носители польского языка – 4794,5 тыс. человек (40,1 %), украинского – 4939,3 тыс. человек (41,3 %), белорусского – 986,6 тыс. человек (8,2 %), еврейского – 1035,4 тыс. человек (8,6 %)[630]. Советские власти не успели изучить население присоединенных территорий. К тому же в 1939–1941 гг. в его структуре происходили значительные изменения в связи с выселением части поляков в восточные регионы СССР. Численность польского населения этих территорий – предмет дискуссии в современной исторической науке. Так, польское население западнобелорусских областей оценивается в диапазоне от 1,15 до 1,7 млн человек[631].

Хотя значительное число поляков было выселено из бывших «восточных кресов» в 1939–1941 гг., тем не менее в 1944 г. польское командование рассчитывало призвать отсюда до 130 тыс. военнообязанных польской национальности, родившихся до 1926 г.[632] Освобождение этих земель началось в зимнюю кампанию 1943–1944 гг., и уже в феврале 1944 г. стали поступать первые мобилизованные поляки из Ровненской области Украины[633].

Имея в виду грядущее расширение мобилизационной базы для польских войск, в марте 1944 г. Союз польских патриотов в СССР обратился к советскому правительству с просьбой о дальнейшем расширении польских формирований. 24 марта 1944 г. Генеральный штаб Красной армии дал указание командующим войсками 1, 2 и 3-го Украинских фронтов о порядке мобилизации военнообязанных на освобожденной территории Западной Украины. В частности, предписывалось мобилизованных поляков направлять в Польский запасный полк в г. Сумы, где разместилась польская учетно-призывная комиссия[634]. С марта по июнь 1944 г. мобилизация охватила освобожденные районы шести западноукраинских областей: Ровенской, Волынской, Тарнопольской, Черновицкой, Станиславской, Львовской[635]. Эти регионы были охвачены мобилизацией не одинаково: в течение указанного времени полностью были очищены от противника только Ровенская область и значительная часть Черновицкой и Тарнопольской областей; в остальных регионах было освобождено лишь по нескольку административных районов[636]. После успешных зимних наступательных боев фронт в этом регионе на длительное время стабилизировался. Уже к 27 марта с освобожденных территорий Ровенской, Волынской и Тарнопольской областей войсковыми органами укомплектования 1-го Украинского, 2-го Белорусского фронтов и облвоенкоматами было мобилизовано 7727 поляков[637].

С первых дней после изгнания войск противника мобилизацию военнообязанных проводили непосредственно представители войсковых частей 1-го Украинского фронта совместно с организуемыми военкоматами и при поддержке местных советских и партийных организаций. Подавляющее большинство мобилизованных поляков вместе с представителями других национальностей (украинцами, чехами) направлялись в армейские запасные полки 1-го Украинского фронта (161-й полк 13-й армии, 217-й полк 47-й армии и ряд других), через которые весной 1944 г. прошли десятки тысяч мобилизованных. После этого они передавались национальным частям[638]. Позднее, в мае 1944 г., областные военкоматы также отправляли поляков в составе общих команд на областные пересыльные пункты, откуда они эшелонами отправлялись в запасные части[639]. Уже по прибытии в запасные части новобранцы-поляки отделялись от основной массы призванных и направлялись в польские части[640]. Весной 1944 г. район формирования частей и соединений 1-й польской армии был перемещен ближе к месту комплектования людскими ресурсами – в район Новоград-Волынского и Житомира[641].

Войсковой мобилизацией 1-го Украинского фронта было охвачено фактически все военнообязанное мужское население, родившееся с 1894 по 1926 г.[642] По мере укрепления местных органов военного управления (военкоматов), функции выполнения призыва по мобилизации отходили к ним. Областные военкоматы подчинялись штабу Киевского военного округа (образован 15 октября 1943 г.). На территории Западной Украины 1-й Украинский фронт передал свои полномочия по мобилизации областным военкоматам во второй половине апреля 1944 г.[643]

По состоянию на 10 июля 1944 г., когда мобилизация силами военкоматов западноукраинских областей в целом была завершена, общее количество мобилизованных фронтами (март – апрель) и областными военкоматами (май – июль) составило 390,1 тыс. человек, из которых 58 695 были поляками[644].

Разумеется, советское правительство не позволило польским военным властям провести мобилизацию самостоятельно в западных областях Украины и Белоруссии, которые с 1939 г. считались территорией СССР. Военнообязанные призывались советскими местными органами военного управления (военкоматами) или полевыми армейскими органами комплектования. Допускалось участие в призывной кампании польских офицеров, которые должны были проводить разъяснительную работу с польскими призывниками и населением. Правда, эта деятельность советскими военными властями часто оценивалась негативно, поскольку, вербуя местных жителей, польские офицеры давали им несбыточные обещания по поводу послевоенного обустройства Польского государства и, в частности, восстановления его восточной границы с Советским Союзом. В начале 1945 г. от услуг польских офицеров отказались, но, как сообщалось, они «по-прежнему ходят по западным областям БССР и распространяют вражеские националистические слухи среди населения, направленные на отрыв Западной Белоруссии от Советского Союза»[645].

Оценивая политические настроения польского пополнения, заместитель начальника политуправления Белорусско-Литовского военного округа подполковник Я.И. Чистогов в своем донесении начальнику Главного политуправления РККА генерал-полковнику А.С. Щербакову отмечал, что «значительная часть пополнения польской национальности заражена реакционно-националистической пропагандой»[646]. Ходили слухи, что Польша как государство будет восстановлена в довоенных границах, что Красная армия в борьбе с немцами будет ослаблена, и тогда можно будет изгнать ее из страны.

В свою очередь, польские офицеры отмечали, что мобилизация поляков проводилась часто без необходимой разъяснительной работы, грубо, по ночам. Даже несмотря на то, что среди первых мобилизованных было много партизан, мотивированных на продолжение вооруженной борьбы с нацистами и украинскими националистами, от которых многие польские семьи пострадали, недоверие к советской власти было чрезвычайно глубоким. По словам польского офицера Мазурека, служившего в учетно-призывной комиссии, «у многих из них в 1939–1941 гг. семьи были вывезены[647]. Поэтому они относятся с недоверием к советской власти»[648]. Призывники «думали, что, может быть, их опять арестовывают и хотят вывезти в Сибирь»[649]. Эта ситуация повторялась и в дальнейшем. Во время мобилизации в Западной Украине, объявленной 30 июля 1944 г., польские представители отмечали, что мероприятие «идет туго», потому что «народ не знал, куда идет» и требовалось «ознакомление поляков с тем, что [они] идут [именно] в польскую армию»[650]. Следствием недоверия местного населения к Красной армии было то, что многие жители уклонялись от мобилизации, дезертировали по пути в запасные части. 10 августа 1944 г. депутат Верховного совета Литовской ССР И. Штахельская в письме В.М. Молотову живописала, как поляки в Вильнюсе, где были сильны позиции Армии крайовой и польского эмигрантского правительства, опасаются мобилизации в Красную