И, убедившись, что Ян внял совету и не планирует задохнуться в ближайшие пару минут, продолжил: — Моя И-Нин считает, что ты можешь быть полезен и поможешь ей выжить. Это единственная причина, по которой я сейчас не перекрою тебе возможность дышать и не оборву твою жизнь на месте. До того момента, как ритуал будет завершен, я готов считать тебя гостем в этом доме. Но запомни, пожалуйста, одну простую вещь. То, что ты так просто смог проклясть меня и мою семью, совершенно не значит, что справишься со мной теперь. Я готов мириться с твоим тут присутствием, пока И-Нин этого хочет, тем более что я уже впустил вас обоих в мой дом и предложил кров и еду. Но стоит мне хотя бы заподозрить, что ты хочешь навредить кому-то — ей, мне, моей семье или друзьям, из гостя ты тут же станешь пленником. Как видишь, справиться с тобой не составит усилий.

Ян

Кристаллы рассыпались алмазной пылью, я судорожно вдохнул и быстро поднялся, проигнорировав вежливо протянутую хозяином дома руку. Еще чего! Будет он меня лапать. А вот предложенный стакан воды пришлось поневоле принять, так как гребаный песок поцарапал язык, оставив на нем привкус собственной крови.

Это, впрочем, не было хуже мерзкого чувства беспомощности. Очевидно, годы, потраченные мною на бесплодные поиски способов воскресить Нин-джэ, проклятый аристократишка тратил на оттачивание собственных навыков в магии земли. И достиг таких успехов, что мне и не снились. Если бы он был так силен двадцать лет назад, пожалуй, я обратился бы в статую быстрее, чем закончил ритуальную формулу проклятия. Вот скотина! Как ни мерзко было признавать, он абсолютно прав, утверждая, что способен справиться со мной в любой момент.

Вот не зря я его не любил. Когда-то именно князь Ла Риду вынес приговор мальчишке-бастарду, уличенному в последовательном (и совершенно справедливом!) истреблении семейства мелкого дворянчика. Выписал мне сорок плетей, будто это так, пару раз палкой по заднице… Вовсе не просто так я тогда согласился взять заказ и даже допустил непростительную ошибку: не разузнал четко и точно, что за проклятие мне заказали.

Ладно, дело прошлое. Было в произошедшем и хорошее. Несмотря на слова, с которых началась заварушка, Нин-джэ все же за меня испугалась. Одно это стоило испытанных неудобств.

Но, впрочем, не слишком утешало, когда меня, словно нашкодившего котенка, выставили за дверь с вежливым напутствием все же пообедать и помыться. Вот же гад, а? Да и Нин-джэ с другом не спорила, она вообще молчала до тех пор, пока за мной не закрылась дверь. Стало до боли интересно, что она скажет дружку по этому поводу дальше, но вновь испытывать судьбу подслушиванием я не решился.

Повторно нагретая слугами вода почти смыла злость, еда была с удовольствием сметена и подостывшей. Да уж, отвык я от таких условий, отвык.

И не просто так. Стоило телу расслабиться, чертова память полезла из темных углов, одну за другой разворачивая передо мной гнусные картинки, которые хотелось забыть и нельзя было забывать ни за что.

«— Уходи. — Нин-джэ свесила ноги в пропасть и отвернулась.

— Да сейчас! — Злорадство кипело внутри густой едкой патокой, пузырилось и плескалось. — Зря, что ли, шел по твоим следам от самой столицы княжества? Ну что, стоили твои дружки твоих стараний?

— Уходи, — повторила она, не оборачиваясь. — Уходи! — Кажется, ее голос сорвался. — Ты идиот?! Если тебя увидят…

То есть она гонит меня не потому, что не хочет видеть, правильно? Волнуется за меня? Не хочет, чтобы ее стукнутые дружки во главе с придурошным женишком мне навредили?

Я удовлетворенно разулыбался. Как идиот, что сказать еще.

Нин-джэ наконец повернула голову, и я понял, что у нее совершенно пустые глаза. Как у мертвеца. От хорошего настроения и злорадной радости мгновенно не осталось и следа.

— Уходи, — устало повторила она. — Тебе нечего тут делать.

— Сам решу! — с неожиданной для самого себя злостью отозвался я. — Перестань маяться дурью и пошли со мной! Как будто тебе кто-то может помешать! Я с самого начала знал, что эта "казнь" — всего лишь фарс, так что…

— Ну хорошо, уходить ты не хочешь. Тогда, пожалуйста, помолчи, ладно? Хотя бы до рассвета.

Я хмыкнул и глянул на кромку дальних гор. Она уже светлела.

Если бы я знал, чем закончится этот рассвет…»

Глава 39

Ли Нин

— Ты же понимаешь, что тебе придется приглядывать за ним? — Камень задумчиво повертел в тонких белых пальцах стакан, из которого отпаивал Яна. Нахмурился, без намека на звон поставил на стол. — Мои слуги и я не спустим с него глаз, но ты же знаешь, если он захочет причинить зло, никто из нас его не остановит.

— Я постараюсь сделать все, чтобы он не мозолил глаза. — Я тактично обошла вопрос необходимости в случае опасности напрямую сражаться с Яном, но Рой-гэ меня, кажется, понял. — В любом случае в наших общих интересах закончить все это как можно скорее.

— Согласен. Нас прервали на том, что вы сбежали, унеся книгу и договорившись с Дождем встретиться здесь. Что вы узнали из книги?

— Ничего. — Я кисло улыбнулась. — Мы ухитрились в спешке схватить не тот том. Так что пришлось довольствоваться тем, что я успела перевести. И первое, что мне нужно сейчас, — добыть мое старое тело. Без заключенной в нем энергии ничего не выйдет. Я уж не говорю, как было бы хорошо попытаться вновь топтать землю собственными ногами, но это уже зависит от степени разложения. Что-то поддается восстановлению, что-то нет.

— Боюсь, ничего не могу сказать по этому поводу. — Рой жестом предложил вернуться за стол и, дождавшись, когда я сяду, сделал то же самое. — Что еще тебе нужно?

— У меня есть некоторое количество бумаг, которые нужно изучить. — Я махнула рукой в сторону комнаты, запоздало вспомнив, что сумка осталась там. Непозволительная безалаберность, даже в доме друга. — Мне их дала женщина, почти всю жизнь посвятившая слежке за орденом Жизни.

— Слежке за орденом? — Рой позволил себе удивленно вздернуть бровь. — Интересно. Они как-то замешаны в происходящем?

— Напрямую, но еще неизвестно в чем и насколько. — Я невольно хмыкнула, осознав, до чего же «конкретно» описала свои подозрения. — Думаю, нам вместе стоит взглянуть на эти бумаги,