на автомате. Кому что по душе. Я же просто ловил ещё яркие краски и чрезмерную чувствительность ко всему, пока ещё была возможность. Я даже позабыл то, о чём мы говорили с ювелиром. Точнее, не забыл, а начал брать определённые мысли и перефразировать их на свой лад, да так, что, по сути, от главной идеи мысли, главного посыла, оставался лишь прозрачный, еле заметный, шлейф. А мысли крутились разные, зачастую глупые, которые уже забываешь на утро, но в данный момент звучащие как истина истин, как непоколебимое открытие, которое изменит всё нынешнее мышление и, соответственно, жизнь.

Закурил ненавистную папиросу, вдохнул ненавистный дым, сделавший меня зависимым и слабым. Захотелось выпить, чтобы создать иллюзию радости и удовольствия. Захотелось сожрать какой-то вредной ненужной пищи. Захотелось присунуть в тёплые, мягкие и мокрые отверстия смазливых женских физиономий.

С ненавистью и презрением откинул папиросу. Более того, я даже достал весь свёрток и бросил его в сторону фасада мимоходного дома. С данной секунды, с данной мысли, решил я для себя так: каждый день - это борьба с самим собой. Борьба с праздностью, борьба со стремлением к кратковременным удовольствиям. Я отказываюсь плыть по течению, потакать своему эго и изменчивой жизни. Слишком долго я искал смыслы, слушал мнения и пытался приспособить чьи-то суждения и мировоззрения. Пришло время идти по своему пути, со своей собственной идеологией. Чтобы править собой, нужно сначала с полной осознанностью принять себя, со всеми недостатками, глупостью, ошибками прошлого, настоящего и будущего, искренне смириться с этой разноцветной кляксой, а затем избавиться от всего, что мешает тебе извне, что поступает и влияет на тебя. Я чувствую силу, внутреннюю силу. Пора брать эту жизнь в свои руки.

Из угла, навстречу мне, вышла фигура. Спокойный, слегка вальяжный, слегка кокетливый шаг. Дойдя до фонаря, мы узнали друг друга. Это была та самая миловидная девчушка с волнистыми русыми волосами и парочкой небольших татуировок на открытых руках и левом плече, которая, как я недавно нарыскал в своей памяти, не давала мне и шагу пройти той ночью в кабаке на Нижней Вурдагубской.

- Ну привет. - игриво сказала она.

- Привет. - я старался держать себя в руках и не уходить в очередное психоделическое безумие.

- Что ты тут делаешь? И где твои друзья? - её глаза превращались в кошачьи, ну или в глаза какого-то подобного хищного зверя-охотника. Точнее охотницы.

- Я? - я огляделся, дабы не терять связь с реальностью и одновременно создать какой-то спектакль, чтобы развлечь подругу и себя. Но от этих вращений головой и туловищем фракталы стали только ещё сильнее безумствовать. - Да вот, живу, а ты? А, друзья где-то там. - я показал в правильную, как мне казалось, сторону.

Она посмеялась.

- Значит, бездельничаешь, да? Гуляешь по моему городу, в ночи... Может ты на самом деле всего-навсего воришка?

- Возможно. - я хотел задать вопрос, что есть воровство и кто есть вор, но сам уже не был ни в чём уверен. - Позовёшь стражников?

- Возможно. - она смотрела мне прямо в глаза, и я всё глубже зарывался в её яблоки, не в силах больше отвлекаться на что-то вокруг. - Но у тебя есть шанс избежать этой глупости.

- Какой?

- Подумай.

Я начал думать. Честно, на ум ничего не приходило. Я был уверен, что смотрел на неё наитупейшим взглядом с наидебильнейшим выражением лица. Ощущая это, я шутки ради хотел ещё пустить слюну, но не стал.

- Я... Ну... Э-э-э... Может?.. Не-е-е... - я не мог сосредоточиться на вопросе, а меж тем её лицо приобретало выражение удивления и насмешки, или умиления и насмешки.

- Бо-о-оже металлический, ты всегда такой тугодумный?

Я посмотрел на тёмное небо, которое тут же обдало меня чёрными фракталами, и, с вопросительной интонацией, как бы вопрошая у себя, ответил:

- Пожалуй, ближе к ночи?

Она покачала головой, взяла меня за руку, и потянула в неизвестном направлении.

Сначала она начала задавать мне бытовые, типичные вопросы, но мне было так неохота на них отвечать, что сначала я отшучивался и говорил глупости, и, почуяв, что в какой-то момент она стала ещё более игривой, начал её подталкивать бедром, как бы сбивая с дороги, на что она отвечала своими упругими и округлыми ягодицами, затем принялся её периодически щекотать и тыркать, между делом всячески дразня, тем самым подбивая её на догонялки с последующим плотным телесным контактом. Мне сразу вспомнились ученические годы, когда я ещё был мал для всего, кроме пубертатных исследований.

После висений на фонарях и обжиманий по углам, мы продолжили свой путь в лёгкой обнимочке и непринуждённых разговорах.

- Ты так забавно сказал при нашей встрече: «Да вот, живу». - она спародировала меня в глупой форме. Но это выглядело забавно, так что я не обижался. Затем она, немного похихикав, приняла более серьёзное выражение и более задумчивый взгляд, устремив его куда-то вперёд. - Что вообще такое жизнь?

- Жизнь? - я снова начал возвращаться в свои мысли, в состояние осознанности. Галлюцинации уже шли на спад, так что мысли контролировались уже хорошо. - Это промежуток хаоса, от момента, когда мы вылезаем из вагины, окровавленные и орущие от вселенского страха, до крышки гроба или праха, кто во что верит и какой идеи придерживается, который мы пытаемся систематизировать, стараемся что-то ощутить, прочувствовать, познать, осознать, и поделиться друг с другом, передать и, возможно, дополнить знания и опыт тех, кто жил до нас, тем, кто будет жить после нас. Это и есть жизнь.

- Ебать ты закрутил. Как-то меланхолично немного у тебя всё получается.

- Почему меланхолично? Просто такова реальность.

- Хорошо, допустим. - по её взгляду мне казалось, что для неё это всё просто романтическая болтовня под луной о чём-то высоком, будто она, если и не забудет, то будет вспоминать этот момент по принципу: «ой так мило шли болтали о том, о сём». Нелепость. - Но скажи тогда, счастлив ли ты?

- Если честно, я не вполне верю в такое понятие, как счастье. Счастливым человеком представляют себе эдакого вечно радостного и испытывающего позитив. Но ведь это невозможно. Мир дуалистичен, если даже не многограннее. Как ни старайся, а негативные мысли, чувства и эмоции даже самой искусной мечельбой из себя не высечешь. Нет, в счастье я не верю. - Я захотел