многозначительно посмотрел на Дубобита. Тот помешкал, кивнул и сел обратно. Ясное дело, не стоит сейчас трогать Чернижку. Если вокруг него соберётся толпа, волнительно кружащая туда-сюда, спокойствия нашему другу это не прибавит. Я его понимаю, ведь тоже не раз скатывался в плохое путешествие. Поэтому мы старались не обращать на это всё внимания. Если с нас потребуется помощь, об этом скажут. А вообще, мне захотелось пройтись на свежем воздухе. Никому ничего не объясняя, я встал и направился к разноцветной лестнице.

Мысли и эмоции начинали плюс-минус быть более плавными. Точнее, не они стали более-менее плавными... просто я привык и смог, вроде как, с горем пополам оседлать эту волну. Хотя на улице ощущение небезопасности только усилилось. Такое огромное пространство, ещё эти кости повсюду... Почему, к чему у нас вообще этот культ костей, культ смерти, культ метала? Ах да, потому что с востока, под боком, живёт нежить, упыри, вурдалаки и некроманты. И потому что с неба играют добротные рифы в неспокойные моменты, и плюсом предсмертные Врата. Да. Забыл. Прошёл уже час, как я нахожусь на четырёхчасовом промежутке. Уже три часа прошло, как мы сюда зашли. А казалось, будто прошла и вечность, и мгновение. Безумие.

Небо было тёмное, всё было тёмное, ведь на дворе сумерки, темно, блин. Такое чувство, будто фракталы летят прямо в меня. Пробираясь сквозь этот ночной галлюциногенный туман я, наверно, выглядел смешно и глупо. Я ощущал, я чувствовал, насколько несуразны и неестественны мои движения. Как только я выйду на улицу, скорее всего, я увижу людей. И как мне с ними контактировать?

Однако свет от фонарей нокаутирует ещё больше, чем непроглядная тьма. Каменно-стальные дороги настолько рельефные, что я не понимаю, как не ломаю об них ноги. А дома такие чёткие и контрастные, что сложно отлипнуть. Я приложился к фонарю, его жёлтый свет раскрывал мне безумную плеяду из танцующих фигур, которые одновременно жарят еду на открытом воздухе, при этом являясь не то зайцами, не то кабанами. Прошла парочка. Они смотрели прямо на меня. Или мне показалось. Их лица переливались, как и их эмоции, за секунду мимика сменилась более сотни раз. Или тысячи. Или десятка. Я постарался придать себе не агрессивный, но и не напуганный вид, а такой, доброжелательный. Переживая по поводу того, напугал ли я их или нет, и вызовут ли они стражников, я решил прокричать им вслед, помахав стальной рукой:

- Здравствуйте!

Брат обернулся, будто всё это время ждал моего действа, остановился и ответил:

- Чо тебе надо, племя?

- Я... Мне?..

- Да, чо ты хочешь, а?

- Ну... Я поздоровался. - мне показалось, что он был агрессивен, хотя я не был в этом уверен.

- Пойдём отсюда, Пальцечёс, ну зачем сейчас вот это всё начинать? - обратилась как Брату Сестра.

- Не, ну я просто базарю с человеком, да? - всё-таки он, видимо, был агрессивен и немного поубавил пыл, начав махать руками в мою сторону и указывать на себя.

- Ну ты же обещал, что мы сегодня вместе время проведём, что ты не будешь отвлекаться ни на что! Твою лажу. - дама отбросила его руку и быстро пошла вниз по улице.

- Семяпивна! Блять... - Брат посмотрел на меня, затем на неё, затем на меня, махнул рукой, и побежал за подружкой. - Семяпивна, подожди, да я просто блять это...

Любовь и страх, агрессия и нежность... Да, эта жизнь. А я, словив контакт с людьми, и выйдя из этого контакта в добром здравии, увернулся от, как мне показалось, летящих в мою сторону больших фрактальных нечто, и направился куда глаза глядят, наслаждаясь и боясь этой единой и целой картины, рисованной маслом и фигурными инструментами.

В итоге я вышел на Верхнюю Вурдагубскую. С правой стороны меня поманил знакомый со вчерашнего вечера фасад ювелирной. Солнечные лучи играли не на тёмно-синих, а, как оказалось при галлюциногенном освещении, сине-коричневых камнях. Орнаменты казались более чёткими, а от того более непонятными. С неба донеслось старое карканье. Чёрный силуэт, контрастируя с голубым небом, плавно пролетел несколько домов и, спикировав, скрылся под несуразными башнями. Глухие мысли направили моё тело в сторону здания, воспользовавшееся помощью лёгкого порыва ветра, обдувающего мою спину. Однако, это стремление не помешало мне рассмотреть стоящие рядом постройки, которые, по сравнению с ювелирной мастерской, казались ещё более обычными, привычными и заурядными, чем таковыми являлись на самом деле. Эта ассиметричная постройка будто обладала чем-то притягивающим и в то же время отталкивающим, как книга или театральная постановка, слишком сложная для понимания, но таящая в себе нечто успокаивающее, нечто более высокое, чем привычные эмоциональные и смысловые состояния. Нечто осознанное. Завернув в переулок ко входной двери, я встретился взглядом с жёлтыми глазами птицы, спокойно сидящей на постаменте. Ворон будто всматривался не просто в глаза, но пытался залезть взглядом глубже, чем это было возможно.

Внутри всё такое же, как и было вчера. Даже коробки так и стоят неразобранные. Я медленно прошёлся мимо полок, рассматривая различные побрякушки.

- Ищешь что-то определённое? - ювелир всё также сидел в той же позе, занимаясь чем-то за прилавком.

- Да не знаю. - почесал я голову. - Смотрю, что есть.

- Может тогда у тебя есть цель, для чего ты ищешь? Чтобы больше приглянуться женскому полу? А может что-то устрашающее? Для статуса? Или просто амулет, дающий уверенность и успокоение? - как бы про себя рассуждал торговец.

- Даже и не знаю, что мне нужно. - немного замешкавшись, я взглянул на владельца. - А что бы вы взяли?

- Я? - ювелир отложил своё занятие, и поднял на меня свои сверлящие и умиротворённые глаза. - Я бы принял любую из этих вещей.

- А если она вам в итоге окажется не нужна?

- Всё в этом мире для чего-то нужно. Спрашиваешь ли ты, когда дует ветер: «нужен ли он мне»? Или, когда боль поразила твоё тело, ты ведь не думаешь о нужности или ненужности этого состояния. Оно просто есть, и ты либо принимаешь его, либо негодуешь, что на боль, что на ветер. Однако, от твоего негодования и ветер не стихнет, и боль не утолится. Я принимаю любые вещи, что здесь есть, и прекрасные в общем понимании, и неказистые на первый взгляд.

- Но ведь я могу просто не взять ничего, что есть на этих полках.