Шрифт:
Закладка:
Девушка потеплела, но, не отводя взгляда, резко отрубила:
— А вы никогда и не были достойнейшими. Я вас всегда била. Лучшим у вас был Тыгрынкээв, но он убил моего брата.
— Тыгрынкээв⁈ Он был фанатик. Кстати, вы бы во многом сошлись. К сожалению, его брату, Умкы, его таланта не передалось. Да, вы сейчас с ним познакомитесь.
— Хорошо, только не водите меня больше кругами, ладно? Насколько я помню, этот лифт приведёт нас прямо к апартаментам Шульгена.
Кахкхаса то ли закашлялся, то ли засмеялся:
— Вы меня удивили. Учту.
…Всё-таки лифт их не довёз. Они сошли на этаж ниже, где первый помощник Шульгена, опять как в убежище, сосредоточился, и телепортировал всех в «тронный зал». У пленницы немножко закружилась голова — на всех экранах была бездонная пропасть.
Есть сюда дверь, или нет? Должна быть — телепортацией мусор не вынесешь.
Присутствовали, кроме них и безликой охраны из нагов в перьях и золотых доспехах, двое — сам Шульген, действительно ОЧЕНЬ старый наг, размерами раз в шесть больше Златы — он не сразу-то и воспринимался, как живое существо — только голова и часть шеи, а всё остальное тело — как элемент архитектуры. И другой гость — косматый, белошерстный, демон-раху — это, как она поняла, и был Умкы, брат Тыгрынкээва, новый главнокомандующий повстанцев. «Совершенно непохож на брата» — решила принцесса. Что странно — насколько она знала, Умкы безвылазно сидел своей ставке, на линии фронта, и руководил обороной периметра, обложенный войсками Кверкеша — а здесь-то он как⁈ Ведь обороной столицы командовал Кахкхаса, да и не мог тот проехать никак…
— Сука! — вдруг выплюнул ей в лицо Умкы на её языке.
Девушка вздрогнула. Ну, вот это было уже неприятно. Она холодно скользнула по нему взглядом и стала смотреть в пустоту.
— Падла! Стерва драная! Всё, отбегалась, твою мать! Сейчас попомнишь моего брата!
— Ваш брат умер как герой, не портите моё впечатление о нём.
— Чё? Ты, потаскуха крылатая, моего брата зарезала, и ещё какое-то «впечатление», твою мать⁈ Ничё, мы скоро поставим тебя на карачки! Ты у ног будешь раком ползать, и просить, чтобы все тебя отлюбили! Говно.
Внутри демонессы что-то сорвалось, и, красиво развернувшись, она с размаху ударила его когтями. Когти встали за пол-пальца от рожи демона — попали на магический барьер, аж сверкнувший от удара.
— Довольно! — прогремел сверху голос Шульгена: — Эта пленница слишком важна для нас, прекратите свои провокации, командарм!
— Я⁈ Это я прово…
— Молчать! А вы, девушка, не забывайте, что вы здесь — пленница. Вы будете наказаны. Верный, Кахкхаса, проследи, пожалуйста.
— Слушаюсь, светлейший.
Мацуко с опаской отвернулась на того: как он ещё накажет⁈ Действительно, заставит опять бегать на четвереньках…
Шульген с неудовольствием следил за прислугой, явно неумело возившейся с одним из экранов. Он заметил на себе взгляд пленницы, и вдруг заговорил:
— В прошлый раз ваши каким-то образом узнали координаты моего убежища. Пришлось возвратиться во дворец. А здесь системы связи не настроены. Приходится ждать.
— Это было нетрудно. Догадаться. Весь ваш фарс с запасным убежищем был нам известен с начала войны.
— Правда⁈ Не секрет, каким образом⁈
— Ваши соратники выдали…
— Нет, девочка, я чувствую неправду в твоих словах…
— Право ваше… — пожала плечами девушка.
Наконец-то появился нормальный инженер, и почти вмиг наладил стенную панель. Там появилось лицо Тардеша.
— Ну, наконец-то, гражданин Шульген! А я уже переживал, что сегодня сеанс не состоится.
— Любезный друг, прошу сердечно извинить, у нас была чисто техническая неполадка, — Шульген изобразил поклон: — Итак, как и было условлено, вот принцесса. Теперь мы можем говорить⁈
— Подождите. Сначала я должен пообщаться с нею.
Волнуясь, Мацуко подошла к экрану — ну как тут говорить, когда знаешь, что каждое слово, каждый взгляд потом будет высмотрен, выслушан, и разобран на ноты враждебным глазом…
— Госпожа Метеа, как вы просили, приветы я передал, но не всем лично…
Аюта поняла: «Хасана нет».
— … но все надеются, что сами ответят вам при личной встрече…
«…но он жив, и пытается вас освободить».
— Спасибо, — ответила она.
— Держитесь там. Мы все за вас болеем.
— Не переживайте, — улыбнулась она: — Я выдержу, господин драгонарий. Здесь не так уж страшно, когда привыкнешь.
— Не смейте там привыкать! — полушутливо пригрозил призрак: — Мы скоро вас вытащим. Обещаю, — он немного смутился и добавил: — Я без вас как без рук. Разведка завалила информацией, с которой ни я, ни товарищ Юйвей разобраться не в состоянии. Прямо хоть Злату проси наколдовать нам по две-три головы и паре десятков рук. Сколько же на вас лежало!
Кадомацу постаралась улыбнуться ещё раз, но что-то внутри хотело заставлять её плакать от счастья. Её губы хотели сказать: «Я люблю тебя!», но кругом враги, и она сказала это только глазами…
— Ты… Ваш день рожденья уже прошел, господин драгонарий?
— Уже почти неделя.
«Значит, больше недели здесь. Интересно, куда выпали недостающие дни?» — что-то, видать, отразилось на её лице, потому что драгонарий обеспокоился:
— Что-то случилось⁈
— Нет… извините, что не успела поздравить… — да, она забыла же про все условные коды. Насчёт Златы он упомянул не просто так — значит, она пытается связаться.
— Ничего… у вас будет ещё много других поводов для этого…
— Ну, хватит! — решительно вмешался в их разговор Шульген, переключая всё внимание на себя:
— Простите, товарищ драгонарий, у вас, конечно, тут очень милый разговор, но вы здесь собрались вовсе не для этого, а чтобы обсудить условия мира!
Тардеш выдержал очень длинную паузу, потом поднял взгляд пустых глазниц на нага, и чуть ли не сквозь зубы сказал:
— Да, я связался с Сенатом, и вот встречные требования…
Мацуко отошла в сторону и нашла взглядом Кахкхасу:
— Мне обязательно дальше присутствовать⁈
— Подождите. Дайте и нам насладиться триумфом. Да и потом — он кашлянул, Тардеш и Шульген резко обернулись на него: — Извините… Вы же сами военачальник, неужто вам не интересно⁈..
Хасан Кристо
…Хасан долго ждал в мешке, пока все уйдут, и
