— Ваня, идём в номер, я уже не хочу загорать.

— А я хочу, только-только прогреваться начал.

— Ну, милый, мне жарко!

— Никуда я не пойду. Даже в бассейне ещё не плескался, загар не появился.

— Мне что, с тобой здесь париться?

— Если не нравится, иди в номер.

— И пойду! Можешь хоть сгореть, а я иду отдыхать. От твоей жары у меня голова болит!

— Да и ладно, у меня в планах загар.

— Тогда не приходи до обеда, я спать буду. Если разбудишь — обижусь на тебя!

Клэр с раздражением фыркнула, забрала полотенце и ушла. Отлично! Всё шло точно по плану.

До самого полудня, то плескаясь в воде, то валяясь на шезлонге, я парился около бассейна. Скучно? Жарко? Неинтересно? А надо! Эльфы по очереди появлялись то на галерее, то на балкончике, то проходили мимо. Ну-ну, пусть контролируют, я для этого здесь и лежу.

Как только солнце поднялось в зенит, я сбежал. Красный как рак доплёлся до номера и постучал в дверь.

— Подите прочь, пейзане, я отдыхаю! — ответил голос Клэр.

Я улыбнулся и постучал ещё раз, но на этот раз по-другому. Тук. Тук. Тук-тук.

— Милая, это я, твой сахарный сорончик.

От условной фразы я чуть не заржал, но закусил губу и даже не хихикнул. Дверь тут же открылась. Скелет из мой тайной охраны впустил меня и сразу запер, на всякий случай.

— Ну как? — из кошелька булькнула Казна. — Похоже изображала?

— Идеально. Где Клэр? Уже вернулась?

— Ага.

Клэр появилась из спальни, одетая в мои штаны и рубашку.

— Нашла?

— Кое-что, — она посмотрела на меня и нахмурилась. — Ваня! Ты же сгорел напрочь!

Пришлось нам прерваться на лечебную процедуру. Клэр вытащила из сумки баночку с кремом и намазала мне плечи и спину.

— Не вертись! Сейчас закончу и всё расскажу. Ашхрамат кажжут кашкабат…

— Что-что?

— Не сбивай, это специальный наговор против ожогов.

Я вздыхал, шипел сквозь зубы и стойко переносил намазывание.

— Всё, можешь накинуть рубашку.

— Так что ты нашла?

Неопределённо махнув рукой, Клэр упала в кресло.

— Сложно сказать, что это такое. Магические линии ведут в подвал под левым крылом. Главный вход туда охраняется, но можно пройти с кухни, через винный погреб.

— А там?

— Дверь. Толстая, каменная, под сильным заклятьем.

— Точно сокровища, — подала голос Казна, — я чувствую.

— Да погоди ты со своими сокровищами, сначала туда надо добраться. Клэр, ты сможешь её открыть?

— Не уверена. Первый раз вижу такую магию: очень плотная, без зазоров, с хитрыми узлами, — она развела руками. — Тут нужен архимаг, причём практик.

Я почесал в затылке, прикидывая, где взять архимага. Выдернуть мумия через Казну? Боюсь, старик не одобрит — он терпеть не может покидать Калькуару. Тем более непонятно, что скрывается за магической дверью.

Но, предположим, что я мумия вызвал. Придётся тащить сюда Уру-Буку, оккупировать пансионат целиком, эльфов скрутить и кинуть в подвал. Ну, не знаю, такое времяпрепровождение сложно назвать свадебным путешествием.

— Идём обедать, — я встал и застегнул рубашку, — не очень-то и хотелось смотреть, что за этой дверью.

В кошельке тяжело вздохнула Казна.

— Там ещё знак на двери был, — вспомнила Клэр, — странный. Ничего подобного не встречала раньше.

— Нарисуешь?

Разгадывать символ я не собирался, просто было любопытно.

— Конечно, он простой.

Клэр взяла листок бумаги, изобразила круг и поделила его на шесть кусков, будто пиццу разрезала. Три “куска” заштриховала, так что знак стал похож на “радиоактивную опасность”.

— Он жёлтый, а тут чёрный. А снизу три руны: холода, стабильности и молнии.

Лёгким росчерком Клэр добавила значки.

— Какой-то радиоактивный холодильник получается, — буркнул я себе под нос, но развивать тему своих ассоциаций не стал.

— Идём, — Клэр взяла меня под руку, — от этих приключений очень хочется есть.

* * *

Вкус обеда я не почувствовал. Мысли всё время возвращались к символу из круга и рун. Знак крутился в голове, требуя сосредоточиться на нём. Где-то я такую штуку уже видел, и не в своём старом мире, а здесь. Точно видел! Если бы ещё вспомнить, где это было.

Клэр, видя мою задумчивость, не стала мешать. И даже наоборот, взяла на себя общение с эльфами, болтая о каких-то пустяках и не давая остроухим дёргать меня.

Где же это было? Нет, не на двери и не на стенке. На чём-то желтовато-сером, маленький такой, нарисованный от руки…

Вспомнил! Я с трудом удержался, чтобы не подскочить на месте, и чуть не опрокинул тарелку на столе.

— Ваня, — Клэр с беспокойством взяла меня за руку, — что-то случилось?

— Нет, то есть да. Мне нужно в номер посмотреть кое-что.

На секунду Клэр задумалась и кивнула.

— Тогда я позагораю возле бассейна, чтобы отвлечь эльфов.

С трудом я заставил себя доесть, а затем быстро двинулся в наш номер. Круглый знак висел у меня перед глазами и требовал докопаться до сути.

Сумку я распотрошил за минуту, раскидывая вещи в сторону. Ага, вот и он родимый — старый дневник, написанный гномским алфавитом. Иди сюда, дорогой товарищ, сейчас я буду в тебе рыться.

Знак, криво нарисованный от руки, нашёлся на последних страничках рукописи. А я говорил, что видел его! Так-так, где у нас чистая бумага? Сейчас расшифруем, что про тебя пишет таинственный автор местной магии.

“На днях закончил первый вариант магических библиотек. На скорую руку, криво-косо, но работает. По-хорошему, всё это надо отлаживать и рефакторить, но Т. и С. ужасно торопят и требуют оставить как есть. А чтобы жизнь мёдом не казалась, они всучили мне срочное задание — сделать особую темницу для мага-отступника.

Высадили меня порталом где-то в горах. Вот, говорят, пещера, в ней делай. Похоже, кто-то из местных колдунов над тюрьмой уже работал: внутри нормальное помещение, стены заговорены от подкопа, дверь с рунами удержания. Только хорошего мага такой подвал не остановит, а вход вообще открывается банальным рычагом, замаскированным под светильник.

Лень мне было возиться с темницей. Так что сделал работу на публику: в центре начертил пентаграмму и рунами всё вокруг разрисовал, куда дотягивался. В шутку, среди “волшебных” букв написал “Здесь был Вася”. Вряд ли кто-то оценит, но получилось смешно. А в качестве тюрьмы приспособил заклинание стазиса — пихаешь человека на пентаграмму и его замораживает. Т. и С. требовали, чтобы вытащить из тюрьмы было нельзя, но я оставил лазейку, на всякий случай. Яркий свет даёт команду на разморозку — типа как лампочка в холодильнике.