– Значит, общество действительно обосновалось в Вэйланде.

– Даже не представляешь, насколько прочно.

Мари вспомнила кольцо на пальце Элизабет Кэролл и кольцо на рисунке с Берггольцем.

– Мисс Кэролл состоит в обществе, – заявила она.

Эллиот хмыкнул:

– Точнее, возглавляет. Поэтому привлекать к себе внимание одеждой, – он еще раз мимолетно скользнул взглядом по ее наряду, – сумасшествие.

Мари не заметила, как они оказались перед деревянной дверью. Эллиот бесшумно ее отворил – видимо, за всеми проходами до сих пор тщательно следили и смазывали петли, – и они вышли в темный коридор. Свет телефонного фонарика выхватил из темноты знакомые клетки, в которых столетия назад держали и пытали ведьм.

– Темницы? Мы пришли под землей прямо из филиала в замок? – По рукам побежали мурашки. Под Вэйландом оказался целый подземный лабиринт, и об этом знали лишь посвященные.

Они поднялись по лестнице на первый этаж и остановились в желтом свете бра в виде свечей. Эллиот спрятал мобильный в задний карман и съехидничал:

– Поздравляю. Теперь ты знаешь тайный путь и можешь пользоваться им во время дождя.

– Всю жизнь об этом мечтала, – пробурчала Мари.

Она обхватила себя за плечи, стараясь скрыть дрожь.

Думаю, дальше ты дорогу найдешь без меня. Эллиот вдруг смущенно отступил назад и засунул большие пальцы рук за ремень. – А как ты познакомилась с Дейзи?

– Решила обзавестись подругой на своем курсе и подсела… к Огненной деве. – Мари вдруг засмеялась.

Судьба просто издевалась, сталкивая ее нос к носу с врагами ведьм. Словно заставляя поверить, что не все из них плохие. Хотя Дейзи она выбрала интуитивно, почувствовав в ней свою.

– Надеюсь, эта чертовка не обижала тебя? – нахмурился Эллиот. Отчего-то он не разделял веселья Мари. – Она иногда слишком рьяно пытается доказать свою нормальность и может увлечься. Именно поэтому пошла в колледж Огненных дев.

Мари задумчиво сняла с головы венок и покрутила в пальцах. Дейзи не знает себя. В отличие от Мари, которая с детства готовилась стать ведьмой, Дейзи мечется между человеческой и ведьминской сутью. А учитывая брата – Охотничьего Пса, ее дела еще хуже. Ведьмы – одиночки, они растят себе подобных. Но ни преданности мужчины, ни сыновей им не знать. Дочери Тины не повезло, она родилась человеком. И теперь за то невезение расплачиваются ее дети.

– Какого цвета кровь Дейзи? – вопросом на вопрос ответила Мари и пристально посмотрела на Эллиота.

Тот только втянул ноздрями воздух и отвернулся.

– Понятно. Значит, ты покрываешь двух ведьм.

– Она – не ведьма! Она не прошла посвящение и ничего не знает о вашей чертовщине! Дейзи – человек! – Он тяжело задышал и сорвал с головы шляпу. Смял, швырнул на пол, будто она виновата в несправедливости судьбы.

Мари невольно отшатнулась от злости Эллиота и до боли стиснула венок в руках:

– Тогда что ж ты таскаешься за мной, если я занимаюсь чертовщиной? – процедила она.

Потому что люблю! – Откровенность Эллиота погасила гнев, и Мари широко распахнула глаза. – Потому что верю, что ты не такая. Что ты не убиваешь людей. И что убийства в Вэйланде не связаны с тобой. У меня нет доказательств, только интуиция. – Он широко развел руки, словно предлагал вонзить кинжал ему в сердце.

Мари вспомнила про флакон с ядом, который хранился в ее чемодане.

«Ты ошибаешься, Эллиот. Как же ты ошибаешься во мне…».

Моя бабушка была такой же, как ты. Бросила вызов всему Вэйланду и поплатилась. А она хотела всего лишь помогать. По крайне мере, так рассказывала мама. – Голос Эллиота стал тише. Он подобрал шляпу и смотрел куда угодно, только не на Мари. Словно устыдился собственной злости. – Я должен идти, присматривать за Дейзи. Теперь ты в безопасности. – И он направился к темницам, видимо, собирался вернуться обратно тем же путем.

– Эллиот, – окликнула его Мари. Ей не хотелось завершать разговор на печальной ноте. – Ты точно уверен, что любишь меня?

Он притормозил и бросил на нее лукавый взгляд:

– Естественно. Иначе давно затащил бы в постель.

Элизабет сдавливала пальцами телефон, разглядывая в полумраке кабинета фотографию на экране. Худой, с острыми скулами парень щурился на солнце. Ветер растрепал черные волосы, а верхняя губа приподнята то ли в улыбке, то ли в оскале. Эдвард всегда улыбался дерзко и обнимал Элизабет крепко, чуть ли не раздавливая в объятиях. На фото она выглядела беззаботной девчонкой, и разница в десять лет совсем не бросалась в глаза.

Эдвард Чарлсон, брат Джорджи, тоже состоял в обществе «Sang et Flamme». Он любил сестру. Любил Элизабет. И ненавидел ведьм. Идеальный мужчина.

Но теперь, все, что оставалось Элизабет, это разглядывать фотографию Эдварда и навещать его могилу. На памятнике из черного гранита была высечена фраза на французском языке: «Погиб, защищая мир от зла».

Погиб от руки ведьмы. Элизабет выключила телефон, потому что воспоминания стали засасывать ее в прошлое, и решительно встала.

«Спи спокойно, любимый. Я присмотрю за твоей сестрой. И найду убийцу».

Мысли, уже ставшие привычной мантрой, успокоили.

Надежда, что когда-нибудь одна из тех ведьм, которых Элизабет сжигала в подвале замка, окажется именно той, кто убил Эдварда, не угасала. Хотя не было ни единой зацепки ни имени, ни внешности. Проклятье, которое наслала на возлюбленного Элизабет ведьма, превратило его в старика за считанные дни. И даже целебная мазь оказалась бессильна. Он умер от старости. В тридцать лет. Все, что осталось, лишь его сестра – Джорджи. Но Элизабет плохо справлялась с наставничеством. Эллиот, которого она заставила присматривать за девушкой, превратился в объект зависимости Джорджи. А теперь он отбился от рук и отказывался продолжать играть роль ее парня, чем невыносимо злил Элизабет.

Она встала из-за стола и вошла в скрытый лифт за дубовой стеной. Но еще больше ее злил не Эллиот, а ситуация в Вэйланде. В прошлый раз ей пришлось дать взятку полиции, чтобы замять историю с первокурсницей, но если подобное повторится, ее могут снять с поста вице-канцлера университета.

Лифт медленно пополз вниз, как и настроение Элизабет. Со всей этой суетой она забыла о самом важном в ее жизни. А ведь в темницах Вэйланда она уже восемь месяцев держит пленницу, пытаясь разгадать ее секрет.

Лампы гулко зажигались впереди Элизабет, пока она шла по длинному коридору. В подземных лабиринтах замка можно было с легкостью затеряться, но она могла ориентироваться в них даже с закрытыми глазами. Она здесь выросла. Здесь и умрет.

Элизабет остановилась возле железной решетки, вросшей прямо в земляной пол. В темнице тускло светили точечные светильники,