Мари сделала глубокий вздох и поняла, что задыхается. Даже грудную клетку свело болью от затхлости.

Не в силах оставаться в библиотеке, Мари быстро оделась, как попало натянула на голову берет и, не попрощавшись, выскочила на улицу. Влажный воздух скользнул по лицу и со вдохом нырнул внутрь нее, погасив огонь. Но он не смог притупить панику. Мари шла по мокрой после дождя брусчатке и пошатывалась от легких порывов ветра. Дома́ недовольно косились на нее и прятались за плющом, который в серой темноте казался почти черным. Если бы не старинные фонари (вместо свечей там стояли желтые лампы накаливания), Мари совсем бы растворилась во мраке.

Губы безотчетно шевелились, повторяя строки из статьи, а ноги вели в неизвестном направлении. Затем она снова услышала знакомые голоса, которые шипели, троились, звенели и сводили с ума:

– Бежит, бежит, наивное дитя,

Она дрожит, от страха чуть жива.

И тени злобно шепчут вслед: «Моя!»

И грудь ее вздымается едва…

Скользят по стенам силуэты ведьм,

А город дышит, он еще живет.

Пусть снова полон стаями гиен,

Искру свободы страстно он зовет.

Должна она спасти его, помочь…

Здесь место ей, здесь отчий дом.

Он поражен был страшною чумой

Пора ему вновь становиться львом!

Мари очнулась только перед магазином трав, и сейчас, когда она была одна на пустынной улице, дверь приветливо открылась, а внутри загорелся теплый свет.

Мари зажмурилась, вспоминая статью, и голова закружилась, как от долгой болезни.

«Жители совершили самосуд. Сожгли владелицу магазина трав и пряностей, обвинив ее в колдовстве… Жертву привели на место разрушенного собора и сложили костер. Она кричала. Долго. Полиция завела расследование. Женщину звали Тина Дансон. Ее единственная дочь Эмили поспешно вышла замуж за студента из Греции Агафона Метаксаса и покинула Вэйланд. Никто не знает, была ли Тина Дансон ведьмой на самом деле».

Фамилия Метаксас подействовала на Мари, как триггер. Сначала ее бросило в дрожь, затем она покрылась холодным потом. Мысли скрутились в тугой ком, и наступила блаженная прострация. Она не хотела и не могла думать, совпадение это, или же Эллиот и Дейзи Метаксас действительно внуки Тины Дансон?

Мари нервно оглянулась по сторонам и зашла внутрь, плотно закрыв за собой дверь. Она забыла, что обычные люди видят заколоченный магазин, проклятый почти полвека назад. Со времен последнего визита ничего не изменилось: все те же деревянные стеллажи, заставленные баночками со специями, а под потолком – пучки душистых трав.

Скрипнула половица, и за прилавком появилась Тина. Теперь ее облик хиппи не казался странным. Ощипанные на концах волосы, круглые очки в желтой оправе и разноцветная лента на голове. Такая живая. Слишком живая для призрака. Она, как и Вэйланд, застыла во времени. Только если город стоял уже не один век, Тина пока была на пути к своему первому столетию.

Мари задумчиво поджала губы, стараясь заглушить в душе жалость. Страшно представить, как одиноко душе после смерти. Тина не смогла уйти в мир мертвых, так и осталась скитаться среди живых. По рукам пробежались мурашки, стоило подумать, что на самом деле в магазине все обветшалое и старое, облеплено паутиной и покрыто толстым слоем пыли, как пеплом.

– Не жалей меня, душенька, я сама выбрала свой путь. – Тина с улыбкой облокотилась о прилавок.

– Они сожгли вас! Это ваш путь? – Мари схватила первую попавшую банку и чуть не швырнула о пол, но вовремя сдержалась. Она открутила крышку, внутри лежала сушеная мята, и ее аромат охладил пыл.

– Как и многих ведьм до и после меня.

Спокойствие Тины странно влияло на Мари. Мама бы сказала – обезоруживало, обнажало и… исцеляло. Возможно, потому что взгляд Тины напоминал взгляд мамы. Или потому, что Мари очень долго не общалась с себе подобными – ведьмами.

– Ты сделала зелье из семян клещевины? – Тина вскинула светлые брови и даже не попыталась скрыть ироничную улыбку.

– Сделала, но пока что не использовала.

Мари вспомнила, что хотела вернуть Тине деньги. Но призраку они не нужны.

– Используешь, – уверенно произнесла Тина.

– Почему? Мари нахмурилась. Поставила банку с мятой на место и скрестила на груди руки. – Джорджи меня бесит, но я не убийца.

Тина лишь усмехнулась:

– В Вэйланде давно не было Стихеи. Поэтому души умерших ведьм восстали и жаждут отмщения. Ты уже слышала их голоса. Услышишь еще не раз.

– Стихеи? – Мари почувствовала, как в области затылка зашевелились волосы, словно от чьего-то дыхания.

Тина оттолкнулась и достала из-под прилавка деревянную коробочку размером с ладонь:

Ты не знаешь. Жаль, призраки не могут раскрывать секреты живых, иначе я могла бы многое поведать тебе о жителях Вэйланда. – Она протяжно вздохнула. – Ответы кроются в твоем прошлом. Это было много жизней назад.

Она подошла к Мари. Такая настоящая, даже не просвечивалась. А ведь в первый день Мари уже видела черноволосую девушку, и та больше напоминала призрака, чем Тина.

– Чем дольше находишься в мире живых, тем меньше в тебе остается человеческого, – прочитав ее мысли, ответила Тина и протянула коробочку Мари. – Держи. Откроешь ее, когда захочешь узнать свое прошлое. Уж его я могу тебе рассказать. Но только в обмен на услугу.

– Какую? – Мари с опаской взяла странный дар.

На крышке шкатулки был выгравирован язычок пламени. Символ «Sang et flamme» преследовал ее повсюду.

– Поклянись, что защитишь моих потомков от мести мертвых. Клятву ведьмы не смогут обойти даже призраки, а мои глупые внуки перешли им дорогу. – Вокруг глаз Тины собрались морщинки, но улыбка вышла печальной. Так обычно улыбаются, когда расстаются с любимыми.

Мари отшатнулась:

– Значит, Эллиот и Дейзи все-таки…

Тина коротко кивнула:

– А теперь ступай. Мы больше не увидимся. Но когда ты принесешь клятву, я сдержу свое слово. Я верну тебе память, Стихея.

Мари буквально вытолкнуло из магазина. Невидимая сила подхватила ее и выволокла за дверь, швырнув на землю.

Мари лежала на мокрой брусчатке, вдыхая тягучий воздух, и бессмысленно пялилась в звездное небо над Вэйландом. Такое чистое, иссиня-темное, усыпанное яркими огнями, а еще сияющее почти полной луной. Полнолуние вот-вот вступит в полную силу. Вот-вот прольется чья-то кровь.

Мари неохотно приподнялась на локтях и уставилась на магазин. Сейчас он выглядел так, каким был на самом деле. Заколоченная дверь, кривые доски прятали разбитые стекла. Вывеска грустно накренилась.

Мари закряхтела,