До тех пор, пока вновь не объявилась Аурелия. Тогда я подумал, что готов отдать многое, лишь бы Иза никогда не узнала о моем прошлом. Я не хочу видеть в ее глазах жалость или того хуже — брезгливость. Потому и сейчас я натянул маску спокойствия, по-глупому радуясь, что Аурелия не только больше никому не сможет причинить вред, но и не откроет мою тайну. Кристофер, разумеется, понял из слов баронессы многое. Но я уверен, что светлый не станет об этом распространяться. Того, что я о нем знаю, достаточно, чтобы понять, что он не предаст и не ударит в спину.

От невеселых дум меня отвлек голос жены. «Жена» — какое прекрасное слово! Его использование прежде не было мне доступно. А уж получение в жены такой невероятной женщины, как Иза, больше похоже на мираж.

— Если ты не против, я бы хотела отлучиться в ванную, — с веселыми нотками в голосе, пытаясь осторожно выпутаться из моих объятий, произнесла она.

— Хорошо, пошли, — опомнился я, понимая, что все то время, что пребывал в размышлениях, я машинально прижимал жену к себе и продолжал бездумно гладить по спине.

— Э, — замялась она, прикусив пухлую губку. — Я хотела бы уединиться.

— Исключено, — категорично мотнул я головой. — Я не хочу, чтобы ты вновь исчезла, потому без нашего присмотра ты не останешься и на минуту.

— Но мне нужно! — запальчиво воскликнула она, заливаясь румянцем в смущении и негодовании. Понимая, о чем она говорит, я сдержал желание улыбнуться, осознав, что только больше разозлю девушку, и спокойно произнес:

— Я отвернусь.

— Издеваешься? — Она вскочила с постели и встала напротив меня, приняв грозную позу.

— Одна ты не останешься, — повторил я.

— Мне нужно лишь несколько минут уединения, — вкрадчиво произнесла она, уперев руки в бока.

— Нет.

— Пять минут — и я вся в твоем распоряжении. Хоть усмотрись. — Она поджала губы и, прищурившись, посмотрела на меня, сложив руки на груди.

— Пять минут за шторкой, но я нахожусь в ванной с тобой, — выдвинул я свое

предложение.

— Это с твоим-то слухом? — возмутилась эльфийка, смешно открыв ротик от

негодования. — Пять минут в уединении в ванной, но я буду с тобой говорить.

— Две минуты уединения, и ты со мной говоришь, — поразмыслив выдал я, наблюдая, как забавно девушка выглядит, когда злится и скрипит зубами.

— Мне нужно личное пространство! Я женщина!

— Поверь, я об этом знаю, — лукаво усмехнулся я, протянув руку и положив ладонь на стройное бедро девушки. И даже не удивился, когда по моим пальцам шлепнула узкая ладошка. — И как только мы разберемся со всеми врагами, у тебя будет это личное пространство, — пообещал я. А после поразмыслил, что, помимо меня, у Изы еще два мужа, и понял, что с личным временем у девушки будет туго... очень. Но расстраивать ее в данный момент еще больше не хотелось. — Не сейчас, сладкая. Извини, придется смириться с временными неудобствами.

Девушка набрала в грудь побольше воздуха, а я приготовился к потоку ругательств. Но их не последовало. Она обреченно выдохнула, поникнув плечами, и посмотрела на меня почти с мольбой.

— Три минуты? — Она сделала настолько несчастное лицо, что я с трудом поборол вспышку смеха.

— Хорошо, три минуты, но ты со мной говоришь постоянно, — сдался я, наблюдая, как на красивом лице расцветает радостная улыбка, а после Иза, не говоря ни слова, отправилась в боковую дверь, что из спальни вела в ванную комнату.

Замок был старинный и не такой удобный, как в графстве Изы. Потому первое, что я услышал из ванной, — это нелестная характеристика, которой девушка одарила проектировщиков данного строения, и упоминания, где она их всех хотела бы видеть. Даже припомнила какой-то потоп. Так и сказала: «В гробу я видала эти допотопные горшки!» Уточнять я не стал, но усмехнулся, понимая основной посыл данного высказывания. От нечего делать я стал с большим — интересом рассматривать комнату, внимательно прислушиваясь к звукам из ванной. Сейчас, к примеру, Иза, ругаясь сквозь зубы, принялась обмываться водой в обычном тазу.

Замок был давно уже нежилым, что, впрочем, не отменяло его мрачной красоты. Оно и понятно, если учесть, что его хозяин умер более ста лет назад, а наследник объявился только сегодня ночью. Иза, впервые взглянув на него, окрестила строение готическим. Не знаю, что она имела в виду, но я с тоской и грустью понял, что очень скучаю по стране темных. Проведя большую часть жизни на земле светлых, я хранил в душе память о своей родине. Пусть она и обошлась со мной жестоко, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что я пережил в светлом королевстве. Быть может, это и была причина тому, почему я с затаенной тоской ностальгировал по тем временам, когда еще был свободным. Пусть бедным и далеко не счастливым, но свободным. И чувство свободы у меня прочно ассоциировалось со страной темных эльфов.

Совсем не кстати вспомнилось предложение королевы. В тот момент всего на

секунду я почувствовал сомнение и глупую радость от предоставленного шанса. Но никакая перспектива построить карьеру и стать достойным эльфом не может соперничать с возможностью любить и оберегать такое сокровище, как Иза.

Казалось бы, я все решил и ни за что не передумаю, понимая, что жена для меня дороже всего остального, но подлые мысли не переставали одолевать меня, заставляя морщиться и протяжно вздыхать. Ведь Танта права. Прежде, когда еще не выяснилось, кем, на самом деле, является Кирт, мне было легче переносить соперничество с аристократом Кристофером, так как нас, ниже по статусу, было все же больше. Что же мне остается теперь? На фоне светлоэльфийского графа-ректора и темноэльфийского герцога, наследника престола, я... просто жалок. Знаю и понимаю, что для Изы это может и не имеет значения, но чувствовать себя ничтожеством на фоне парней было неприятно.

От этих мыслей меня отвлекла девушка. Управилась она даже раньше и через две с небольшим минуты сама вышла в комнату. Думаю, не стоит ей говорить, что с моим слухом дверь не была помехой, чтобы точно знать, что происходит в ванной. Потому я только загадочно улыбнулся и проследил за тем, как она, на ходу скидывая ночную рубашку, подошла к сумке с вещами и, стоя ко мне спиной и открывая обзор на аккуратную попку в одном белье, принялась натягивать на себя бриджи и очередную свободную рубашку мужского покроя. В эти моменты я думал, что