Шрифт:
Закладка:
Какой идиотское положение я попал!
И все же день за днем мы неуклонно продвигались вперед, все дальше и дальше проникая в сердце Дельты. Вялое настроение этого места начало успокаивать меня. Низкие, пустынные холмы чередовались с болотами и илистыми отмелями. Вялые ручьи и стоячие лужи кишели насекомыми. Гиппопотамы стали обычным явлением, как и крокодилы. Поскольку Нил находился недалеко от своей нижней точки, переправы, которые в другое время года нужно было преплывать на пароме, можно было легко преодолеть на верблюдах, если не увязнуть в грязи.
Однообразие Дельты чередовалось с неожиданным великолепием. Однажды утром, где-то в глуши, мы набрели на огромное мелководное озеро, населенное тысячами длинноногих птиц с великолепными клювами и крыльями нежно-розового цвета, похожими на внутреннюю поверхность морской раковины. Пока мы наблюдали, большая их стая поднялась в воздух, покружилась над нашими головами, а затем снова вернулась на место, после чего взлетела другая стая. Озеро превратилось в арену постоянного движения, некоторые птицы исполняли свой воздушный танец, в то время как другие собирались стаями на воде.
— Фламинго! - закричал Джет.
— Ты видел этих птиц раньше?
— Только на картинках в храмах Ра. Никогда не думал увидеть настоящих. Интересно, увидим ли мы еще и феникса?
— Но, феникс существует только в легендах.
— Да, нет! Они живут в Дельте. Все так говорят.
Кто я такой, чтобы ему противоречить? До того утра я не знал, что существует такая птица, как фламинго. — Прекрасно! - Прошептал я, и все то время, пока я наблюдал за розовыми птицами, я чувствовал умиротворение в этом странном, уединенном месте.
По мере того, как мы продвигались вперед, и никто из встреченных нами по пути, казалось, не обращал внимания на молодого римлянина и мальчика, путешествующих на верблюде, я начал терять бдительность. Казалось, что я опередил все слухи о себе и мальчике. Возможно, если мои преследователи думали, что я отправился на юг, новости об убийствах на Канопусе никогда не достигнут внутренней Дельты.
Мое отчаяние тоже начало отступать, потому что я начал думать, что мы, возможно, действительно приближаемся к «Гнезду Кукушки». Всякий раз, когда я разговаривал с местными жителями, я старался поговорить о бандитах в непринужденной форме, выражая естественное любопытство проходящего мимо незнакомца. Многие из, которых я встречал, отказывались о них говорить, как будто боялись их мести за это, но другие свободно беседовали о бандитах, пиратах, ворах и похитителях людей, населявших Дельту. Многие говорили об этих злодеях с оттенком восхищения или даже благоговения, как будто они были какими-то героями.
Однажды я оказался в маленькой дремотной фактории, расположенной на берегу Нила, недалеко от которого, согласно Тафхапи, можно было найти «Гнездо Кукушки». День был теплым, но навес вдоль одной стороны ветхого здания давал тень, а несколько простых скамеек обеспечивали места для сидения. Как это типично для подобных торговых точек, рядом с владельцем болтались несколько местных жителей, завсегдатаев, которые, вероятно, проводили большую часть дня, праздно сидя в тени, потягивая пиво и с удовольствием болтая с любым случайно проходящим мимо путешественником. Среди них был беззубый седовласый египтянин, настолько обветренный солнцем, что казалось, его вырезали из куска черного дерева, и такой морщинистый, что я с трудом мог разглядеть глаза на его лице. Его звали Хепу, и он очнь интересно рассказывал о бандитах.
— В то время, когда я был молод, в Дельте жили бродячие банды преступников, - сказал мне Хепу. Он перевел взгляд на Джета. — Еще мальчиком, не старше тебя, малыш, я мечтал присоединиться к ним и пожить их жизнью. Но довольно скоро мой отец выбил из меня эту дурь! — Он хихикнул при воспоминании.
— Но зачем кому-то хочется стать преступником? — Спросил я. Это был не праздный вопрос, учитывая ситуацию, в которой я оказался.
— Лучше спросить, зачем мужчина должен стремиться к законопослушной жизни фермера или торговца, с голодными детьми, которых нужно кормить, с женой, которая его ругает, и царскими сборщиками налогов, которые доводят его жизнь до нищеты? А бандиты живут свободной жизнью людей, без всех этих забот.
Владелец торговой точки, его звали Менхеп, рассмеялся. Он был приземистым мужчиной с широкими плечами и крепкими конечностями. Макушка его головы была совершенно лысой, но бахрома волос над ушами была стального цвета и кудрявой, как шерсть ягненка. — Старый Хепу всегда несет чушь о том, какую замечательную жизнь ведут бандиты. И все же он сидит здесь день за днем. Я не вижу, чтобы ты сбегал, чтобы присоединиться к банде Кукушонка, Хепу.
Я навострил уши.
— Это потому, что я слишком стар, - сказал Хепу. — Они бы меня не взяли. Банда Кукушонка набирает только молодых и трудоспособных или мужчин, обладающих какими-то полезными навыками, и такой парень, как ты, Менхеп, может представлять для них интерес.
— Я? Какая польза бандитам от лавочника?
— Ты умеешь считать деньги! — Хепу рассмеялся. — И с тех пор, как твоя жена умерла, у тебя нет женщины, которая удерживала бы тебя, и ты все еще молод и силен.
— Так может показаться только такому старику, вроде тебя. — Менхеп вздохнул. — На мой взгляд, вот этот римлянин выглядит молодым и сильным. — Он дружески хлопнул меня по плечу.
Хепу кивнул: — И он, должно быть, говорит на латыни. Это умение бандиты могли бы использовать.
— Каким образом? — спросил я.
— Представьте, что корабль терпит крушение на берегу - кораблекрушения случаются чаще, чем ты думаешь, - и бандиты забирают груз и уводят выживших. Среди их пленников несколько богатых римлян. Похитителям обязательно понадобится кто-нибудь, кто сможет перевести их требования о выкупе.
Другой собеседник, которому было почти столько же лет, сколько Хепу, бросил на меня косой взгляд. — И если бы некоторые из этих римских пленников были
