Шрифт:
Закладка:
— Измена! — рявкнул Ваффель, да так, что очередная кухарка выронила плошку, я вздрогнула, а госпожа Барбарель уронила очки в стакан.
— Да что же ты вопишь, как оглашенный! — она стукнула его по плечу, выудила очки из воды и протерла их шалью. — Возможно, мальчик пгосто фантазигует, — попыталась разрядить обстановку она, но баба Шуша взволнованно перебила:
— Не фантазирует! Плохо дело, плохо!
— Нужно немедля доложить королю! — бледный как полотно Ваффель вскочил из-за стола, уронив кресло, и заорал: — Задержать королеву Тидарру! Поднять войско! Принца похищают прямо во дворце! Это неслыханная дерзость!
Уже не обращая внимания ни на какие увещевания госпожи Барбарель, он рванул к выходу, где и столкнулся с сияющей как медный самовар горничной.
— Святая Эффа сжалилась над нами! — с ходу ликуя крикнула она. — Из Меридора пришли радостные вести!
Ваффель застыл столбом прямо на ходу с занесенной через порог ногой, а остальные, побросав дела, дружно окружили девушку в кольцо. Даже баба Шуша поковыляла поближе, чтобы лучше слышать.
— Принц Флориан нашелся! Он в Меридоре вместе с принцессой Кьярой, которую выбрал себе в жены! Королева Тидарра извещает, что прощает его за опрометчивый поступок, мол, дело молодое, с кем не бывает, и дает согласие на брак, тем более что у нашей страстной парочки уже намечается пополнение!
Горничная даже захлопала в ладоши от восторга, а по толпе прислуги прошелся восхищенный гомон:
— Ну принц дает!
— А я даже не удивлен!
— Надо же, времени даром не терял!
— Ура! Войны не будет! Будет свадьба!
— Да, да! — продолжала заливаться соловьем счастливая вестница. — Своими ушами слышала, как глашатай зачитывал послание! Весь Совет там был, а я как раз зашла с напитками! Королева Тидарра сообщает, что в ближайшие дни Флориан с невестой явится сюда для проверки Кьяры на стволе старой стинарры и получения отцовского благословения!
— Это что же, получается, они искали его тут, а он сбежал с девчонкой в Меридор? — ахнул кто-то из толпы.
— Ну да. И королева их застала там, вернувшись!
— Экие страсти разыгрались… А как же пауки?
— Да напридумывал пацанчик, маленький еще — играет!
— Давайте славить эллинов, радость-то какая! — народ восхищенно загомонил и начал расходиться, послышался веселый звон бокалов.
А мне еще вчера казалось, что хуже быть не может. Может! Очень даже может! Я молча опустила глаза в стол. Никогда еще не чувствовала себя такой униженной и растоптанной. Я все понимаю, Лайэль сделал то, что должен был, но… Но зачем же так? Жестоко! Слезы мутной пеленой заволокли глаза, капали на стол и в тарелку с кашей. Как же больно!
Этьелен схватил меня за руку.
— Мы не придумываем, Диали! — обиженно зашептал мне в ухо. — Воины не лгут!
Греттель сжала мои плечи:
— Держись, моя дорогая. Еще ничего не ясно! Я верю своим детям, а не кому попало! Флориан в плену!
Нет, мне все предельно ясно. Каким бы путем Лайэль ни оказался в Меридоре, факт остается фактом: у него будет ребенок, и старая стинарра это подтвердит. Даже если и есть способ избавиться от клятвы, это уже ничего не сможет изменить — я не стану лишать отца невинного ребенка! Наследника двух сильных королевств. Да кто я такая, чтобы соваться в подобные дела?
— Поехали отсюда, Греттель, — едва выговорила, давясь слезами обиды. — Я вижу, этот плен оказался сладок для него…
Глава 6
Кьяра и Ворон
Лайэль
День или ночь? День или ночь? Почему это для меня сейчас так важно? Почему именно эта идиотская мысль одна мелькает в голове, неужели нет более важных вопросов?
Глаза открывать не хочу, противно снова видеть эту комнату. Все тело зудит, нервные окончания воспалены, кожа пылает, словно она один сплошной ожог, плечо болит невыносимо.
Из плюсов — руки-ноги свободны, а еще я одет. Не знаю, важный ли это плюс, ведь эта стерва могла одеть меня обратно. Ну вот, как ни гнал эти мысли от себя, они все равно просочились в сознание. Брезгливо поморщился. Твою же мать, Лайэль, как ты влип в это дерьмо⁈
На подкорке подсознания теплилась надежда: у Кьяры не хватило бы духа. Такая молодая и затюканная девочка просто не способна провернуть подобное, разве что у нее богатый опыт, и под ангельской личиной скрывается распутная гадина? Кто знает, кто знает… Не удивлюсь, она же дочка своей мамочки…
Неохотно открыл глаза и пошевелился. Прислушался к своему телу — ничего! Только боль и зуд, правой руки почти не чувствую. Опустив глаза, оглядел себя. Штаны на месте, все застегнуто. На всякий случай проверил руками, сел и грубо выругался. На душе такая грязь — вовек не отмыться!
Лязг засовов заставил вздрогнуть. Рановато заявились, твари! Еще несколько минут — и меня захлестнула бы стадия ярости, и вот тогда — добро пожаловать!
Тидарра вплыла в комнату разнаряженной ладьей. Улыбка в пол-лица, глаза сияют. Одной ее довольной рожи мне хватило, чтобы понять — надежды тщетны, и рассчитывать, что все обошлось, не приходится.
— Поздравляю, мой дорогой! Ты справился на славу! — тут же подтвердила мои сомнения она, и к горлу подкатил комок тошноты. — Предание сбылось! Камень магии вспыхнул алым, а это значит, наследник королевства Триединства зачат! Я чувствую его во чреве моей дочери. Наследник сразу двух великих королевств, мой заветный пропуск на трон Алайи! Мне даровали его звезды!
Разделять ее великую радость я не собирался, поэтому молча завалился обратно на кровать, закинув руку на лицо.
— Ну же, Флориан! — этой дряни, видимо, все мало, хочется еще поиздеваться. — Ты станешь отцом, разве это не прекрасно? Я уже отправила вестника в Алайю. Пусть Антуанэль порадуется вместе со мной!
Жаль, ее так просто не убить. Сейчас задушил бы голыми руками, даже не взирая на то, что женщина. Вокруг Тидарры всегда сиял защитный кокон магии, и будь возможность его пробить, кто-то уже давно бы это сделал.
— Я вообще считаю, что эти отборы, эта суета излишни, — как ни в чем не бывало продолжала она. — Испокон веков браки заключались по расчету. Ты же это понимаешь, Флориан? Я просто облегчила твой выбор.
Она все еще ждала от меня какого-то ответа, но говорить мне было не о чем. Закрыл глаза и сделал вид, что сплю. Тидарре это было не по нраву. Наверное, ей было бы приятней, если бы я ругался, брызгая слюной, и сыпал проклятиями. Напитывал ее эмоциями и тешил больное самолюбие, признавая ее превосходство.
— Ну что ж, — она обиженно надула губы, — спишем на то, что ты устал, — Тидарра противно хихикнула, направляясь к двери. Наконец-то! — Отдохни. Сейчас у меня много хлопот. Потом я пришлю за тобой. Вы с Кьярой сначала пройдете обряд здесь, в Меридоре. А потом отправимся в Алайю. Там и сыграем свадьбу.
Тидарра вышла, лязгнули замки, а тяжелая дубовая табуретка разлетелась в мелкую щепу, ударив в дверь ей вслед. Будь я драконом — сейчас спалил бы комнату дотла! Внутри бушевала такая ярость, что я затруднялся придумать к ней сравнение.
Что она себе возомнила? Что будет распоряжаться моей судьбой? Кормить с руки, указывать, где спать, водить на случки на веревочке⁈ Она отправила гонца в Алайю? Надеюсь, это блеф! Что теперь подумает отец? А Диали⁈ Спину пробило холодным потом. Да мне же вовек не оправдаться!
Я спрыгнул с кровати и подскочил к двери, в сердцах рванул засовы — тщетно! Тут металла в пять ладоней, снаружи несколько замков. Легче пробить стену, чем открыть эту дверь!
Следующие полчаса я с остервенением разносил комнату. Не осталось ни одного целого предмета, ни одной неразорванной тряпки. Каменное крошево кружилось в воздухе, забивая легкие и мешая дышать, разбитые светильники чадили, кровать я разнес о стену, погнул даже кованую спинку, а остальное разбил в мелкую щепу. Ничего не помогло! Злоба бушевала, требуя для выхода цель посерьезней.
Дверь загромыхала, когда я, истратив последние силы и тяжело дыша, сидел в центре разоренной камеры прямо на куче щепок и стекла, в полной темноте, крутя в руках здоровенный металлический прут, вырванный из витиеватого орнамента
