Обычно он проходил около двадцати футов, прежде чем все начиналось снова. В какой-то момент его практически затащили в таверну  «Палмер Хаус», и он снова появился через полчаса. Наконец,  он подошел к ее входной двери, и Люси быстро впустила его внутрь.

Элизабет так хотела его увидеть, что не заставила его ждать дольше пяти минут, прежде чем спуститься в гостиную.

— Господин. Марлоу, кажется, вы произвели настоящий переполох  в городе. Должна ли я сжалиться над вами или заставить вас  снова  пересказать мне всю историю ваших подвигов?

— Умоляю вас,  только не это. Я столько раз рассказывал эту историю, что сам с трудом в нее верю.

— Хорошо!  Что ж, судя по тому, что я слышала, это настолько героически, что в это трудно поверить.  - Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ.

Он снова был одет в свою красивую одежду, а не в грубую и обветренную, в которой он был, когда покидал «Плимутский приз». Он был подтянут, хотя худым его не назовешь, а камзол и жилет облегали его тело, что делало ему честь. У него было телосложение человека, который не ведет сидячий образ жизни, и это заметно отличало его от большинства богатых людей залива. Его рука покоилась на рукояти сабли с определенной уверенностью, как будто это оружие было частью его сущности, а не украшением.

Элизабет  признала, что он был чрезвычайно привлекательным, даже не учитывая его нынешнего статуса.  Месяц назад она смотрела на него с чисто практической точки зрения, как на потенциального  защитника  от Уилкенсонов. Но теперь ее чувства стали другими. Она подумала о нем так, как не думала о мужчинах уже  много лет. Ощутила непреодолимое влечение к нему.

— Пожалуйста, сэр, присядьте.  -  Она указала на стул и, когда Марлоу сел, крикнула: — Люси, пожалуйста, принеси немного шоколада для мистера Марлоу.

Через мгновение появилась Люси с сервизом, и, наливая, Элизабет сказала: — А теперь скажите мне, сэр, как вам нравится ваша известность?

— Это немного утомляет, я нахожу.  Это утро было для меня испытанием. Бикерстафф  сказал мне, что герои Рима, как они ехали по улицам, держали при себе рабов, которые  шептали им на ухо слова, что слава мимолетна.

— Что ж, мистер Марлоу.

— Пожалуста..,  называйте меня Томас.  И давайте перейдем на «ты

— Хорошо, я буду называть вас Томас, если вы будете обращаться ко мне как Элизабет.  Я собиралась сказать, что если бы ты не освободил своих рабов, ты мог бы поступить точно также.  

— Для этого мне не нужны рабы, Элизабет. У меня есть Бикерстафф, который прекрасно воздействует на мою совесть. Хотя я об этом тоже думал, но считаю, что слава не так уж мимолетна.

Она улыбнулась ему и отпила свой шоколад.  Его ложная скромность не обманула ее. Она наблюдала за ним с того момента, как он сошел с «Плимутского приза», и видела, как сильно он наслаждался лестью. Но эта сторона его личности ее не беспокоила. Наоборот. Она обнаружила, что это делает его еще более привлекательным. Это был путь всех великих людей или всех людей, предназначенных для величия.

— Боюсь, тебе придется еще некоторое время терпеть поклонение как герою. Жители этой колонии живут в постоянном страхе перед пиратами, и ты практически первый человек на их памяти, который хоть  что-то сделал для них.

— Ты слишком добра, Элизабет. Но на самом деле я освобожусь от этого бремени на какое-то время, когда мы отгоним «Плимутский приз» на кренгование.

— Кренго… что?  Боюсь, я не понимаю твоего морского жаргона.

— Кренгование  -  это когда  мы чистим и ремонтируем днище корабля. Это тяжелая задача. Сначала мы снимаем с корабля все его верхнее  оборудование, мачты, реи и тому подобное, а также все большие орудия и все припасы из трюмов. Затем  во время прилива мы отгоняем корабль к берегу  и, когда отлив уходит,  оттаскиваем его и переворачиваем на бок и таким образом обнажаем днище.

— Да, я поняла, как это делается, теперь, когда вы это объяснили. Но неужели вы какое-то время будете отсутствовать в Уильямсбурге?  - В ее голосе  прозвучало  гораздо больше разочарования, чем ей хотелось бы. Она заметила, что ее тон совпал с настроением Марлоу. Надо было спешить.  Ей хотелось  проявить больше застенчивости, чем получилось.

— Меня недолго не будет. Но я хотел бы попросить тебя и за ранее прошу не счесть мое предложение неприличным, ибо я ничего подобного не имею в виду, но не могла бы ты сопроводить меня в этой поездке?  Я поплыву на собственном шлюпе  «Нортумберленд». Если хочешь, можешь взять с собой Люси. Король Джеймс будет командовать шлюпом, и я уверен, что он будет рад  ее увидеть, несмотря на его заявления, что  она ему безразлична. Это может оказаться  что-то вроде прогулки на яхте.

— Надо подумать, сэр…—  В голове Элизабет пронеслись различные намеки. Такая поездка может вызвать много пересудов среди светских людей. С другой стороны, как раз в это время не было ничего лучшего, чем быть замеченной в компании с капитаном Томасом Марлоу. — …поплыть с тобой, я даже не знаю…

Ей очень хотелось поплыть с ним, но она боялась...  Не Марлоу, совсем нет, хотя это тлеющее, опасное качество, которое она впервые увидела в нем, не рассеялось за последние два года. Она боялась того, что могут подумать другие.

— Мы управимся за один день, мэм, не больше.  Мы выйдем с утренним приливом и вернемся к вечеру.

«Что, черт возьми, со мной не так? — спросила она себя.  -  Неужели она так долго пробыла среди глупых, претенциозных жителей Уильямсбурга, что сама стала одной из них? Она никогда не стеснялась добиваться того, чего хотела. И теперь она хотела Марлоу, и впервые в жизни у нее появилась причина понадеяться, что то, чего ей хочется, что он будет принадлежать ей и не погубит ее. Никто не поведет  даже бровью  по поводу простого дневного плавания».

— Если это так, сэр, то я буду рада поплыть с тобой, — сказала она. Это было одно из самых правдивых заявлений, которые она произнесла за это время  -  долгое время.

Глава 15

Последней весной  погода в заливе вод  Вирджинии медленно, день за днем,  постепенно уступала место лету.

Ветры, всегда переменчивые в