обманывать себя, он не знал, тем более, что это было не так. Он прекрасно понимал, почему слоняется в этом месте. Он надеялся, что Люси подойдет к нему.

Он услышал тихий скрип кормового люка, но не отреагировал. Это мог быть кто угодно, Марлоу или дежурный матрос.

Но это было не так. Люси нерешительно ступила на палубу, посмотрев вперед, а затем на корму. Он  смотрел прямо на нее, и  увидел, что она изо всех сил пытается что-то  разглядеть.

— Иди сюда, девочка, — мягко позвал он.

Люси снова покосилась на корму, затем задрала юбки, поднялась по двум коротким ступенькам на квартердек и подошла к корме. На палубе был только слабый свет, звезды и тусклый свет свечи, с помощью которой Джеймс смотрел на компас, но ему было достаточно света, чтобы видеть ее прекрасное лицо, ее мягкие каштановые волосы, ниспадающие на плечи, ее стройную фигуру, формы тела под ее нижними юбками. Люси и Элизабет. Они составляли красивую пару.

Она прислонилась к перилам, где стоял Король Джеймс, на дюйм ближе, чем мог бы стоять случайный знакомый. —  Что ты делаешь в такой час?   - спросила она.

— Я присматриваю за кораблем. А ты?

Она взглянула на палубу, а затем посмотрела на него, хотя и не прямо. Она и наполовину не была так застенчива, как притворялась.  Джеймс знал это. Она многому научилась, работая у Элизабет Тинлинг. — Я просто вышла подышать воздухом, — сказала она.

— Тогда, спокойной ночи!

Они помолчали. Он чувствовал тонкий запах духов Люси, запах ее кожи и волос. Она была дико привлекательна, и он почувствовал, как поднимаются эмоции, которых он не испытывал много лет. Так давно он не чувствовал ничего, кроме ненависти и гнева.

— Как ты, Люси? — спросил он, удивленный нежностью своего  собственного голоса. — Я почти не видел  тебя  в последние годы. Как дела в городе?

— Прекрасно,  Джеймс,  правда.  Мы живет в своем  маленьком домике, и никаких страданий, которые были в доме Тинлингов.  Лучшее, что этот сукин сын Тинлинг когда-либо сделал, это сдох, как собака.

— Хм, — Прочистил горло  Джеймс. Он не мог не согласиться. — И благодаря этому ты в достаточной безопасности.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что миссис Тинлинг не собирается тебя продавать, потому что она не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, как она  нашла старого Тинлинга,  со спущенными  до лодыжек бриджами, и его сердце разорвалось в тот самый момент,  когда он срывал одежду с рабыни своей жены.

Он смотрел в ночь, размышляя об этой стороне мире рабов в водах залива. Целое общество с общим знанием, социальной структурой и собственным набором законов, о которых белые люди ничего не знали.

И не было ни одного, кто бы оплакивал Джозефа Тинлинга.

Недолго думая, Джеймс повернулся и положил руку на плечо Люси. Он едва чувствовал ее гладкую кожу под мозолями на своей ладони, но чувствовал, как она напряглась, чуть-чуть, и еще больше повернулась к нему.

— Это в прошлом, Люси. Не думай об этом, — сказал он так нежно, как только мог. Он почувствовал, как она расслабилась под его рукой.  Не говоря ни слова, она прижалась к нему, и он обнял ее, обняв ее крошечные плечи своими сильными руками.

— Ты изменился, Джеймс, — сказала она, наконец. — Я… я раньше так боялась тебя. Я хотела тебя и боялась  одновременно.  Теперь я просто чувствую себя в безопасности, когда я рядом с тобой.

— Теперь я свободный человек.

Свободный человек. Он прижал Люси ближе, думая об этих словах. Свобода ничего не означала для него, когда Марлоу дал  ему ее. Джеймс не верил, что  действительно  согласится ее дать, не верил ничему, что говорил белый человек.  И даже если Марлоу  оказался верен своему слову, никогда такого не было, чтобы бывший рабы могли уйти. Другие приняли  свою свободу с самого начала, но не он. Свобода медленно доходила до  Короля  Джеймса.

Это произошло, когда его забрали с полей и поручили ему хозяйскую должность. Это произошло благодаря тому, что он эффективно управлял домом, доказав  белым людям, что он такой  же способный, как и они.  Ему поручили  командование  «Нортумберлендом». Это восстановило его гордость. И, наконец, он снова стал воином.

— Я люблю тебя, Джеймс. Я чувствую это, — сказала Люси. Она говорила, уткнувшись ему в грудь, и ее голос был приглушенным.

Джеймс прижался губами к ее голове и поцеловал ее, зарывшись лицом в ее прекрасные волосы. В его глазах стояли слезы, и он не хотел, чтобы она их видела.  Ни она, ни кто-либо.

Марлоу крепко спал, когда услышал тихие шаги и тихий скрип открывающейся двери. Он мгновенно очнулся, его рука метнулась и схватила рукоять сабли, и в тот же момент он понял, что, вероятно, на борту «Нортумберленда»  нет никого, кто  собирался бы убить его во сне.

Дверь находилась в конце маленькой каюты и сообщалась с большой каютой на корме. Она распахнулась, очень медленно. Марлоу отпустил саблю. Он не смел надеяться на то, что может случиться.

Там стояла Элизабет, одетая только в шелковую сорочку. Свет фонаря в каюте с прикрытыми заслонками просвечивал  прозрачную ткань, обрисовывая ее стройную фигуру под одеждой.

Она вошла в кабину, потянулась и развязала ленту, удерживающую сорочку  на месте. Одежда соскользнуло с ее тела и увала на палубе, она сошла с нее и бесшумно забралась на узкую кровать Марлоу.

Она была самой красивой женщиной, которую когда-либо видел Марлоу. Он почувствовал, как дрожь возбуждения нарастает внизу  его живота  и начинает распространяться на кончики рук и ног. Он обнял ее, провел ладонями по ее коже, гладкой, золотой, идеальной коже. Она легла на его кровать, а он  повернулся к ней, целуя, и лаская языком ее рот.

Она обвила руками его шею, провела пальцами по его волосам и обхватила его бедра  своей длинной ногой. Он водил губами по ее шее и плечам, покрывая легкими поцелуями, обхватывая руками грудь и нежно лаская губами твердый сосок. Она поерзала под ним и тихо застонала, и Марлоу почувствовал, как его страсть достигла опасного пика.

Они провели два часа, наслаждаясь друг другом, занимаясь любовью, разговаривая шепотом, и обнимаясь. Наконец Элизабет замерла в его руках, и ее дыхание стало мягким и ровным.

Сквозь полуоткрытую дверь каюты он увидел первые голубые лучи зари.  Он протянул