но этого требовали российские условия. Миллионы людей были не только уязвимы перед опасными для жизни заболеваниями, но и российская медицина была крайне недостаточно оснащена для реагирования на чрезвычайные ситуации, до такой степени, что АРА говорила о «медицинском голоде». В царские времена Россия приобретала большую часть своих лекарств и медицинского оборудования из-за границы. Великая война прекратила эти поставки в то же время, когда разрушительные последствия войны резко увеличили спрос. Революция привела к нарушению элементарных санитарных условий в городах и сопутствующему появлению эпидемических заболеваний. Кровавая бойня Гражданской войны привела к серьезной перегрузке медицинского персонала в стране и нехватке запасов.

Тем временем ряды российских врачей неуклонно редели. Некоторые бежали из страны. Другие погибли, ослабленные голодом, болезнями и деморализацией. Сотрудники службы помощи зафиксировали несколько случаев, когда врачи с долгой и выдающейся карьерой в качестве директоров больниц и местных отделов здравоохранения были после революции заменены ветеринарами, имеющими соответствующие коммунистические удостоверения. Фишер, используя военную аналогию, оценил героизм тех врачей, которые остались на своих постах: «Сотни встретили смерть, сражаясь с болезнями, без оружия, с тем же упорным мужеством, с каким русские солдаты, без боеприпасов, встречали смерть, пытаясь остановить немецкое наступление».

В октябре 1921 года работникам по оказанию помощи в некоторых регионах, охваченных голодом, сообщили, что смертность врачей за последние годы составила почти 50 процентов. Этот и другие симптомы медицинского голода были шокирующе очевидны для вновь прибывших американцев. В больницах не хватало даже предметов первой необходимости. Не было хлороформа или эфира, поэтому операции проводились без анестезии. Поскольку бинтов не было, раны и разрезы пришлось закрывать газетой. Губернатор Гудрич посетил больницу к северу от Казани, крупнейшую в регионе. В этом учреждении на восемьсот коек было всего два термометра и не было самых необходимых лекарств. Лучший врач больницы, «которому недоплачивали, его недоедали и он переутомлялся, не в силах выносить эту работу», покончил жизнь самоубийством за день до приезда Гудрича. Как и любой другой американец в России, Гудрич был поражен силой духа и мужеством врачей и фельдшеров, их помощников, которые продолжали работать в, казалось бы, невозможных условиях. Боуден считал их «отличными людьми», что соответствовало его опыту работы в других странах: «Если бы не врачи и школьные учителя в Европе, можно было бы почти полностью потерять веру».

Основой медицинской программы АРА стало соглашение, заключенное с Американским Красным Крестом 21 сентября 1921 года, по которому последний обязался предоставить российскому подразделению припасы и средства на общую сумму 3 миллиона долларов, позже сумма была увеличена до 3,6 миллиона долларов. Медицинский отдел начал работу в ноябре 1921 года в Москве, Петрограде, Казани и Самаре, а в декабре расширил свою деятельность на Симбирск, Саратов, Царицын и Оренбург, затем в январе — на Уфу. Программой руководил из Москвы армейский врач в отставке, полковник Генри Бьюкс.

За каждым округом был закреплен американский врач, главной обязанностью которого было контролировать распределение 1222 видов медицинских принадлежностей, импортируемых АРА. То есть участковые врачи должны были быть бюрократами, а не заниматься медицинской практикой, если только их профессиональное внимание не требовалось работнику по оказанию помощи больным. Большинству быстро наскучила вся эта монотонная бумажная волокита. Что обычно делало работу интересной, а иногда и приносящей удовлетворение, так это возможность наблюдать за работой своих российских коллег и благоприятно влиять на них. Окружной врач Казани Уильям Дир, который был бесконечно очарован ежедневными триумфами и трагедиями российской медицины, отмечает, что медицинские лаборатории в регионе были бы совершенно бесполезны, если бы не оборудование, предоставленное АРА: «Что стало с оборудованием, которое раньше существовало в этих больницах и лабораториях, я не могу сказать. В ответ на вопросы всегда говорилось, что они были «похищены». Кем и с какой целью, похоже, никто не знал. Я точно знаю, что то оборудование, которое из прежнего оборудования оставалось под рукой, почти всегда было устаревшим и изношенным».

Дорогой и другие американцы в зоне массового голода взяли на себя инициативу в решении другого аспекта медицинского голода. В течение многих лет российские врачи были не в состоянии самостоятельно ознакомиться, не говоря уже о применении, достижений научных исследований в своих областях специализации, и теперь индивидуально обращались к своим благотворителям за наиболее важной новейшей медицинской литературой. Округа передали эти просьбы в московское управление, и к весне 1922 года АРА начала справляться и с этим видом голода. В Киеве наиболее интересные и важные статьи из таких журналов были переведены и переизданы на местном уровне, и были организованы конференции для обсуждения их результатов.

Первоочередной задачей была проверка заболеваний, связанных с голодом. В годы Гражданской войны в городах России наблюдались эпидемические вспышки тифа, рецидивирующей лихорадки, холеры, оспы и брюшного тифа. К 1920 году они в значительной степени прекратились. Брюшной тиф и дизентерия, последние часто являются результатом употребления заменителей пищи, все еще были широко распространены, как и рецидивирующая лихорадка, в то время как холера почти полностью исчезла к тому времени, когда АРА появилась на сцене. Туберкулез, тем временем, продолжал вести войну на истощение, которую начал в 1914 году. Малярия была широко распространена, и многочисленные случаи были хроническими, потому что не было хинина для ее лечения. Также наблюдался заметный рост авитаминозных заболеваний, особенно среди детей, включая рахит, цингу, отеки от голода, а также различные психические заболевания.

Голод предвещал вторую, гораздо более смертоносную волну эпидемии. Холера представляла самую непосредственную угрозу, но гораздо большую озабоченность вызывала неизбежная и надвигающаяся эпидемия тифа, которая фактически должна была стать главной целью медицинской программы АРА.

Другое крупное дополнительное направление деятельности АРА — доставка продуктовых наборов — оказалось гораздо сложнее запустить. Здесь прецедентом стала программа продовольственного призыва, организованная АРА для Центральной Европы в 1920-21 годах, в рамках которой донор, проживающий за пределами пострадавшей страны, мог приобрести продовольственный призыв, то есть купон, в продаже во многих американских банках и в европейских офисах АРА. Затем благотворитель, чаще всего кто-либо, проживающий в Соединенных Штатах, отправлял купон по почте предполагаемому получателю, который приносил его на ближайший склад АРА и обменивал на одну или несколько продуктовых упаковок, точное количество зависит от суммы чека. Для того, чтобы система работала, было необходимо поддерживать разветвленную сеть таких складов, на каждом из которых хранилось нужное количество необходимых продуктов, действующих по всей стране-бенефициаре; таким образом, внутреннее обозначение АРА для программы food draft — «складская система».

Поскольку АРА закупала продукты оптом, она могла продавать донорам по оптовым ценам. Рыночная стоимость продуктов в продуктовых упаковках часто в три раза превышала ту сумму, которую за них заплатил донор. Поскольку цены были настолько выгодными, АРА смогла получить небольшую прибыль с каждой проданной упаковки продуктов питания стоимостью 10 долларов, вырученные средства она использовала для расширения своей деятельности по кормлению детей. Все, кто покупал