в Соединенных Штатах и Европе подтвердили, что на сегодняшний день наибольшее число получателей будет на Украине, а также в Белой России и соседних с ней провинциях — регионах, которые, вместе взятые, в царские времена составляли большую часть еврейской черты оседлости, главного источника эмиграции из России во время смуты и сейчас все еще являются домом для наибольшего числа российских евреев.

Для АРА это означало, что пункты доставки продуктов питания придется открывать в главных городах этих регионов, даже если они находятся за пределами того, что обычно считалось зоной массового голода. Технически это не должно было вызвать никаких проблем, поскольку Рижское соглашение позволяло АРА осуществлять свою деятельность в России везде, где она считала нужным. Или так оно и было? Этот вопрос лежал в основе одного из самых любопытных подзаголовков всей истории помощи.

В Риге не обсуждался вопрос о включении Украины в зону массового голода. В первые недели миссии сотрудники по оказанию помощи не обнаружили никаких свидетельств, указывающих на необходимость пересмотра статуса Украины. Действительно, советское правительство проинформировало американцев о том, что зерно доставляется из Украины жертвам голода на Волге. И многие из тысяч голодных беженцев, с которыми они столкнулись в голодающих регионах, отчаянно пытавшихся добраться до Украины, говорили о ней как о земле обетованной. Другими словами, там было мало намеков на ужасную реальность.

Даже по современным российским стандартам Украина только что пережила особенно смутные времена, захваченная в период с 1917 по 1920 год сменявшими друг друга армиями немцев, русских белых и красных, украинских националистов, а также различными бандитами и вне закона. Власть переходила из рук в руки от одиннадцати до тринадцати раз, в зависимости от того, из какого города вы считали. Фишер сравнил разрушения, причиненные за три года, с разрушениями во время Тридцатилетней войны. Затем наступила засуха 1920-21 годов, которая привела к неурожаю на юго-востоке Украины, а к лету 1921 года — к голоду.

Запуск программы денежных переводов продуктов питания в конце октября, которая обещала большое количество поставок в Украину, потребовал проведения исследования АРА о запасах продовольствия в регионе. Американское присутствие на Украине, вероятно, было неизбежным, поскольку примерно в это же время Объединенный распределительный комитет, чей нью-йоркский офис получал сообщения о массовом голодании там, попросил АРА поручить своему российскому подразделению разобраться в этом вопросе. В любом случае, в середине ноября Хаскелл обратился к советскому правительству с просьбой разрешить Голдеру и Хатчинсону проводить расследования в Украине.

В разрешении отказано. Московские чиновники недоумевали, какой в этом смысл, учитывая тот факт, что северо-западные украинские провинции Киев, Волынь, Черниговщина, Подолия и Полтава не только не испытывали нехватки продовольствия, но и производили совокупный избыток зерна, настолько большой, что могли позволить себе направить часть его на пополнение запасов в Поволжье. Нет, Украине не требовалась американская благотворительность.

Хаскелл настаивал, ссылаясь на права АРА по Рижскому соглашению, и после некоторой переписки было выдано разрешение на отправку Голдера и Хатчинсона в Украину. Пара прибыла 26 ноября в Киев, где местные власти направили их на восток, в Харьков, столицу Украинской Советской Социалистической Республики. Москва остановила свой выбор на этом городе как на резиденции власти республики, потому что «Мать городов», Киев, приобрела дурную славу благодаря своему ожесточенному сопротивлению большевистскому правлению, а также потому, что Харьков был центром украинской промышленности и, следовательно, имел более многочисленный пролетариат.

По прибытии в Харьков 30 ноября двое американцев встретились с исполняющим обязанности главы большевиков комиссаром Николаем Скрипником, чтобы изложить ему свои намерения. Здесь их встретили грубой встряской. Скрипник сообщил им, «к нашему большому удивлению», что официальных оснований для их расследований не было, поскольку Украинская республика не была стороной Рижского соглашения. Следователи объяснили, что документ, подписанный в Риге, применим ко всем федеративным республикам Советской России, и они указали, что это толкование поддержано центральным правительством в Москве, которое, в конце концов, санкционировало их поездку. Скрипник, этнический украинец, возразил, что Украина не была обычной федеративной республикой, что Россия и Украина фактически были политически равны и что украинская республика самостоятельно поддерживала международные отношения — и, повторил он, она не подписывала Рижское соглашение.

Голдер и Хатчинсон сначала предположили, что это просто бред захолустного комиссара, но аргумент Скрипника был полностью оправдан, по крайней мере, абстрактно. Правовые отношения Украинской республики, созданной в марте 1919 года, с РСФСР, с которой она была формально связана международным договором, были неоднозначными. Конституция Российской Федерации, которая, несмотря на название, не была по-настоящему федеральной структурой, была принята весной 1918 года, когда немецкие армии оккупировали Украину, а также Прибалтику, большую часть Белой Руси и Северный Кавказ. Когда Украина присоединилась к союзу год спустя, она, наряду с Азербайджаном, заняла место на вершине административной иерархии, поскольку пользовалась некоторыми привилегиями независимой государственности. В течение короткого времени дипломаты Украины представляли ее в Берлине, Праге и Варшаве, и украинским лидерам удавалось противостоять попыткам Кремля подчинить их внешнюю политику своей собственной. Неопределенность этого соглашения разрешилась бы только с образованием в декабре 1922 года Союза Советских Социалистических Республик, настоящей федерации России, Украины, Белой Руси и Закавказья. Но на данный момент Украина все еще была, во всяком случае технически, суверенным государством.

Однако большевики были федералистами лишь до определенного момента. Они приняли федерализм как политико-административное следствие их расчетливой поддержки самоопределения основных этнонациональных групп бывшей Российской империи. Их предположение состояло в том, что если позволить национализму расцвести, даже поощрять его, то он тем быстрее исчерпает себя и будет вытеснен классовой преданностью, что в конечном итоге приведет, по словам народного комиссара по делам национальностей Сталина, к «добровольному и братскому союзу трудящихся масс всех наций и народностей России». Это оказалось бы огромным просчетом. Так получилось, что советская федеративная система способствовала развитию этнонациональной идентичности, в некоторых случаях спасая ее от исчезновения. Семь десятилетий спустя иллюзорность большевистской «национальной» политики была бы драматично и окончательно подтверждена.

В Украине националистические настроения среди интеллигенции набирали силу за десятилетия до войны, что послужило катализатором этого явления и расширило его социальную базу. Создание оккупационными немецкими войсками независимого украинского государства еще больше пробудило этот дух национализма, как и последующее формирование московскими большевиками отдельной полувластной украинской «республики».

Однако никакая националистическая гордость не могла восполнить потребность Украины в помощи голодающим, которая была существенной. Скрипник сказал Голдеру и Хатчинсону, что ситуация была критической в южных регионах его республики, где более семи миллионов человек оказались под угрозой голода. Он обратился за помощью к АРА, но только при условии, что сначала будет согласовано и подписано отдельное соглашение АРА-Украина. Двое американцев, отчасти удивленные, отчасти раздраженные, отказались подыгрывать, отвергнув саму идею независимости Украины как «выдумку». По их словам, они приехали в Харьков не для того, чтобы обсуждать