тогда как Савельев узнал про открытки? Ведь увидел он их случайно, сообщников из пансионата, которые помогали бы ему охотиться за марками, не было. Эти открытки видели все сотрудники и постояльцы, и никто не догадался об их реальной стоимости. Да и Тина, похоже, тоже взяла их просто для того, чтобы сделать приятное своей приятельнице. Значит, Анатолий бывал в доме престарелых тайно, так, что его не видели сотрудники. Он признался, что страховал стариков, в том числе и Валентину Песоцкую. Но как ему удавалось это делать незаметно, в обход охраны и персонала?

Чем дольше он занимался этим делом, тем больше у него копилось вопросов и никак не выстраивалась версия событий. Трудно вести расследование, когда свидетели нагло врут и отвечают на вопросы лишь под угрозами.

К концу второго мешка он едва сдерживал злость, спина затекла в неудобном положении, а глаза устали всматриваться в мелкий текст при тусклом освещении. От отчаяния в голову лезли мысли все бросить, купить билет и уже через сутки вернуться с женой в безопасную собственную квартиру в столице.

Но тут взгляд выхватил мелкую шапку «Договор страхования жизни». Он лихорадочно пролистал три скрепленных между собой листа. Это была копия договора, который подписала Песоцкая и который, по правилам страховой компании, хранился у женщины. Лев Иванович внимательно прошелся по вписанным от руки строчкам.

Ежемесячный взнос 5000, договор заключен семь месяцев назад. Валентина Песоцкая после подписания договора четыре месяца исправно платила страховку. На второй странице начиналось самое интересное: в случае смерти Валентины наследники получали достаточно большую сумму в полмиллиона рублей. А на третьей странице Лев замер над данными, вписанными в пункт «Выгодоприобретатель страховой суммы». Некий Иван Иванович Иванов являлся получателем всей суммы страховой выплаты в случае смерти Валентины Песоцкой, а оформил и зафиксировал этот необычный договор уже известный ему Савельев А. И. – тот самый Анатолий Иванович, который еще несколько часов назад наводил на него дуло пистолета, чтобы забрать марки без всяких разговоров.

Теперь Гуров знал, что нужно искать, энтузиазма у него прибавилось. С удвоенной энергий он вытряхнул следующий мешок и принялся как можно быстрее перебирать бумажную гору. Уже к середине огромной кипы его ждала очередная находка – снова договор с фамилией умершего в пансионате пожилого мужчины. Потом снова договор и еще один страховой договор, в котором не менялось ничего, кроме имени застрахованного. Все так же страховой агент Савельев оформлял договор, по которому некий Иванов Иван Иванович получал полмиллиона в случае смерти очередного постояльца пансионата, а также небольшие платежи раз в месяц и солидную компенсацию в случае смерти застрахованного. Лев не помнил фамилии стариков из документов Светланы Васильевны, но был уверен, что фамилии из договоров страхования совпадут с этими списками.

Перебрав до конца мешки и собрав нужные бумаги, он хотел тихонько удалиться, но чуткая хозяйка в ночной рубашке и халате выглянула из окна:

– Ну, вы даете! До четырех утра, что ли, над макулатурой сидели? Неужели у меня в мешках миллионы водились? Чего не сказали – я бы помогла, а деньги пополам, – широко зевнула женщина.

– А где медицинские карты пациентов? Их тоже утилизируют?

– Это врач наш сам разбирается, не знаю, куда он их девает, может, тоже домой тащит печку топить.

– Он же рядом с рынком живет, да?

Сонные глаза кастелянши приоткрылись от удивления:

– Откуда вы знаете? Да, снимает домишко маленький в два окна.

– Крыша там зеленая, да? – наугад ткнул Лев Иванович.

– Зеленая… Вы его знаете, что ли, он ваш знакомый? – сощурилась женщина и грозно нахмурилась. – Болтать ему не надо про то, что у меня в сарайке видели, мне проблемы не нужны. Он хоть и уволился, а начальству в Москве напоет лишнего. Так и знайте, у меня на него тоже компромат найдется, как он пациентку по щекам хлестал у себя в кабинете. Я все видела.

– Клару хлестал, да?

У Гурова, словно по щелчку, вдруг стали соединяться в голове одна картинка с другой.

– Откуда вы все знаете? – Кастелянша тревожно перехватила полы халата.

– Не все. – Гуров еле сдерживался, чтобы не рассмеяться от радости, что он близок к разгадке. – Как зовут врача? Того самого, что хлестал Клару по щекам? Не бойтесь, это последний вопрос. Про упаковку белья в мешке я уже давно забыл.

– Иван Иванович, – буркнула женщина.

– Иванов? – Лев все-таки не сдержал торжествующий смешок.

– Да, именно так. И смеяться не надо! Выискался шутник! Убирайся к черту, а то полицию вызову!

Оконная рама с силой хлопнула, и женщина в возмущении скрылась в глубине дома. А Гуров зашагал к калитке и далее по темной улице, где не горел ни один фонарь.

Ноги упруго вышагивали на автомате в сторону дома престарелых, где он оставил машину Максима, а в голове, как ступеньки лестницы, складывались мысли. «Получается, врач пансионата каким-то образом заключал договоры страхования со своими пациентами, а страховой агент за свой жирный процент старательно не замечал однотипности договоров и скорой смерти застрахованных, так что работали они в связке. Какую же роль там играла Клара? Постоялица дома престарелых каждым своим переездом портила статистику смертности, может, вместе с ней переезжал и Иванов?.. Иван Иванович Иванов, ее муж и врач среднего уровня. Получается, это та самая пара, о которой рассказывал профессор Кальман. Награбленное, которое не нашли при аресте сына Ивановых, – это и есть те самые марки, поспешно приклеенные на открытки Клары. Скорее всего, ее сын не рассчитывал на долгое заключение и уж тем более на смерть в тюрьме, вот и оставил свою добычу матери в таком неподозрительном виде, зная, что она наверняка сохранит подарки любимого сыночка. Необходимо срочно поднять из архивов уголовное дело того времени. Много лет марки на открытках не вызывали интереса ни у их владелицы, ни у ее мужа-врача, они попросту не догадывались, какое богатство держат в руках. Лишь страховой агент Савельев во время встречи с Ивановым случайно заприметил неслыханное сокровище в руках Песоцкой и начал свою охоту. Но если страховщик настырно проник в дом и напал лишь единственный раз на Аню, то сколько жертв у врача и его жены, пока неизвестно. А для того, чтобы установить, сколько человек они отправили на тот свет, необходимо официальное вмешательство полиции. Речь идет о серьезной серии преступлений, больше обходиться одними только своими силами я не могу. Но как поступить? Отнести отчеты директрисы с фамилиями умерших стариков и пачку страховых договоров в прокуратуру? Местное начальство поднимет заключения патологоанатома о естественной смерти стариков и повторно закроет расследование. Чтобы