Старушка горько вздохнула, нервно причмокнув губами, и продолжила:

– Но боги не могут долго находиться в смертном облике. И тогда Зевс поставил выбор перед Мерисой – вернуться на Олимп или умереть. Женщина выбрала второе. Перед сном, целуя мужа и запоминая его облик, богиня шептала молитву, желая сберечь возлюбленного. Последнее, что услышал правитель от Мерисы, – это было слово «прости». Она умерла во сне без мук и боли. Агрон обезумел от потери возлюбленной. Он отказался от трона, перестал участвовать в политике континента, закрывш-шись в комнате. Совет принял реш-шение: сделать правителем младшего сына – Михаэля. Испуганный, потерявший мать и отца, поддержку и любовь близких, он стал могущественным, народ пошел за ним, читая молитвы изо дня в день. Я видела, как ему было тяжело, пыталась предложить помощь мальчишке, но он отказывался принять ее, взваливая непосильную ношу на свои юные плечи.

Слезы текли по моему лицу. Нервно заламывая пальцы, я почувствовала, будто нашла родственную душу: оказывается, не только я одна была одинока и всеми забыта. Есть те, на чью долю выпали еще бо́льшие страдания. В этот момент мне захотелось быть рядом с Михаэлем и разделить его боль. Просто обнимать, молчанием выражая свою поддержку.

Неолина продолжала. Ей просто необходимо было выговориться.

– Агрон до сих пор жив, но он очень слаб. Признает только Михаэля, при виде Берта отворачивается и молчит, замыкаясь. Старш-ший брат завидовал, это видели все. Но полтора года назад он изменился – из робкого, застенчивого мальчика пред нами предстал грубый, заносчивый мужчина. Кто-то поговаривает, что он заключил сделку с темными силами, чтобы обрести могущ-щество и свергнуть Михаэля. Но я знаю, что мой мальчик не даст этому случиться, – голос Неолины дрогнул, – он справится со всем, но ему нуж-жна та, кто поверит в него, ради которой он будет готов уничтожить целый мир. Хочешь знать, что он делал в лесу в тот вечер? Хочешь ли ты услышать, почему Михаэль приш-шел ко мне?

Я мотнула головой. Не хотела знать, боялась, что услышу что-то ужасное. Сердце бешено билось, пока похолодевшие пальцы теребили одеяло из овчины.

– Он услыш-шал голос матери, которая просила его прийти на поляну. Она взывала сына, умоляла. Михаэль, словно в бреду, прибеж-жал сюда босой и в одних штанах. Его глаза были широко распахнуты. Когда он вошел в хижину, требовательный голос спросил: «Где она?» Я не сразу наш-шлась, что сказать, но когда открыла рот, мальчишка убежал. Последовав за ним, увидела, как он резко остановился и осторожно приблизился к тебе, сидевшей к нему спиной. Там, на поляне. Но мгновение – и ты убежала, а мужчина, нагнувшись, зашипел от боли. Я спросила у Михаэля, зачем он приш-шел в хижину, что происходит. Единственное, что получила в ответ: «Я нашел ее. Ту, что возродит мой огонь». На этой поляне познакомились его родители. Здесь же состоялась и ваш-ш-ша встреча, хоть и не с-совсем приятная.

– Нет… нет, вы, должно быть, шутите. Алте́на должна стать его женой.

– Кто тебе сказал такую глупос-сть? Неужели этот неснос-сный мальчишка?

– Нет, но…

– Я прожила достаточно на свете, чтобы понять, когда мужчина испытывает интерес к девуш-шке. Алте́на – лишь козырь, который правитель использовал, чтобы пригласить тебя ко двору. Пригласив тебя одну, он мог вызвать пересуды и недоверие. А так пусть все думают, что мальчиш-шка решил одуматься и жениться.

– Сколько… сколько лет прошло со смерти матери?

– Двенадцать.

– Значит, Михаэлю сейчас…

– Двадцать восемь лет.

Неолина встала с кровати и протянула старческую шершавую ладонь. Я охотно схватилась за нее.

– Не отталкивай его, дай ш-шанс завоевать тебя. Оно, – приложив ладонь к моей груди с левой стороны, где билось сердце, старуха чуть улыбнулась, – возродит огонь, дремавший столько лет. Его любви хватит на вас обоих. Он пока не понимает, что за чувство зарождается в его груди, но я вижу, как он тянется к тебе. Не мучь его расспросами про Алте́ну. Михаэль – дракон, который привык добиваться своего. Он добьется тебя, нужно лишь выждать время.

Я не нашлась, что сказать. Лишь улыбалась сквозь слезы, которые не желали останавливаться.

Чтобы как-то отблагодарить ведунью, я выбралась на улицу и направилась к выжженной поляне. Пару деревьев погорели, почерневшая трава местами еще тлела. Пламя Михаэля не причиняло вреда жителям столицы и близ, находящихся селений, поэтому люди воспринимали огонь как благословение дракона. Но дриада во мне требовала решительных действий, и я припала руками к земле, вызывая огонь. Магия заискрилась на кончиках пальцев, погасив остатки магии Михаэля, наполняя тело новыми силами и ощущениями.

Прикрыв глаза, сосредоточилась. Земля с гулким треском разверзлась, возрождая из недр молодые деревья и траву на месте сожженных. Тело задрожало, но я продолжала дарить жизнь, прося природу о том, чтобы дала еще немного времени. Из носа потекла кровь, в ушах зазвенело, но я упорно возрождала деревья и траву. Лишь когда запах гари сменился цветочным ароматом, я с криком призвала магию обратно. Приподнялась на дрожащих ногах и осмотрелась, едва фокусируя взгляд: деревья и травы светились лазурно-янтарным светом – магией огня и природы. Слабо улыбнувшись, неуверенным шагом я направилась к хижине. Кровь стекала с подбородка. Вытерев ее ладонью, вскинула руку, призывая спешащую мне навстречу Неолину остановиться.

Зайдя в дом и рухнув без сил на кровать, я не смогла снять тунику и уснула прямо в одежде. Сквозь сон почувствовала, как ведунья накрывает меня одеялом. Прохладная рука проводит по моим волосам. Перед тем, как окончательно провалиться в темноту, я услышала тихое «спасибо».

Глава 26

Михаэль

Призраки прошлого дают последнее благословение.

Добравшись до дворца, я первым делом пошел проверить отца. Мужчина лежал на кровати, его дыхание слабыми хрипами вырывалось изо рта. Прикрывая дверь в комнату бывшего правителя, я услышал какой-то шорох и снова вошел внутрь, увидев, как Берт пытался выбраться из массивной шторы.

– Что ты делаешь?

Брат, услышав мой голос в тишине, вздрогнул, а затем улыбнулся. В руках он сжимал какую-то небольшую книгу. Я раздраженно выдохнул и, подняв ладонь, щелкнул пальцами – огонь стрелой охватил штору, превращая в пепел, освобождая брата. Берт, в глазах которого даже после стольких лет стоял ужас при виде пламени, отскочил в сторону и отряхнул с одежды пепел.

– Ты всегда любил эффектно появляться, братец.

– Что ты здесь делаешь? – я не купился на его уловку, чтобы увести разговор в другое русло, и прислонился плечом к дверному косяку.

– Услышал, как отец начал задыхаться во сне, и прибежал. Просидел с ним два часа, читая какие-то глупые сказки, чтобы успокоить старика. Потом послышались в коридоре шаги, и я скрылся за шторой.

– Зачем?

– Откуда я мог знать, кто шастает по