– Я не допущу, чтобы ты вернулась в столицу в таком виде. Что обо мне подумают?

– Что вы плохой правитель?

Я хихикнула, заметив замешательство и удивление на лице мужчины. Тот широко улыбнулся в ответ и жестом указал погрузиться в воду. Я послушалась и издала протяжный стон, когда разгоряченная кожа соприкоснулась с прохладной влагой. Михаэль, встав сзади, чуть надавил на плечи, заставляя сесть. Вода едва доходила до груди. Я издала удивленный возглас, сменившийся на невнятное мычание, когда пальцы мужчины принялись массировать кожу головы. Прикрыв глаза, откинулась телом назад. Когда с мытьем волос было покончено, Михаэль молча поднял меня на ноги и, сев на одно колено, собрался было дотронуться до моего тела, но я не позволила. Прикрылась руками, сгорая от стыда. Томный взгляд мужчины встретился с моим, отчего по коже пробежала волна приятных мурашек.

– Можно?

Правитель провел шершавыми пальцами по внешней стороне бедра, вырисовывая узоры. Вторая рука была сжата в кулак с такой силой, что побелели костяшки. Я едва заметно кивнула, сглотнув ком в горле.

– Почему вы так со мной нянчитесь? Чем я заслужила такое отношение?

– Ты.

– Простите?

– Ты хотела сказать – почему ты так со мной нянчишься? Думаю, мы еще на рифе сирен прошли ту грань приличия, когда не нужно проявлять вежливость. И да, прекрати каждый раз извиняться, это начинает надоедать.

Михаэль развернул меня спиной и начал ласкать тело, проводя по нему влажными ладонями. Я едва сдерживала дрожь в теле, когда горячие мужские руки скользили по ягодицам и между лопаток. Спустя долгие минуты правитель остановился.

– Спасибо.

Едва слышно произнесла, сдерживая слезы. Долгие годы не ощущала такой заботы, внимания и трепета. Все вокруг дриады много лет заставляли думать о том, что я всего лишь сосуд, жизнь которого ничего не значит. С детства твердили, что рождена для благородной цели: пожертвовать собой – это то, ради чего избранная дриада появлялась на свет.

Родиться, чтобы умереть.

Я всхлипнула и закрыла лицо руками, не в силах сдерживать эмоции, которые потоком рвались наружу. Не боялась показаться слабой. Михаэль подошел, подхватил, прижав к себе, и уселся под деревом, которое росло чуть поодаль. Я обхватила его торс ногами, зарывшись ладонями в волосы. Правитель накинул на мои плечи свой старый гиматий, именно его он предусмотрительно отыскал в закромах у ведуньи в старом сундуке и прихватил с собой. Мужчина молчал, лишь поглаживал по спине и покрывал ключицы и шею невесомыми поцелуями. Руки плотным кольцом обвили мою талию, когда я чуть поерзала на коленях правителя, чтобы сесть поудобнее.

– Не делай так больше, – хриплый голос, прозвучавший около уха, вызвал новую волну мурашек.

– Почему?

Мужчина чуть подвинул меня в сторону, заставляя почувствовать возбужденную плоть сквозь ткань штанов. Внизу живота вспыхнула волна жара, когда правитель чуть двинул бедрами вверх, крепко удерживая за талию. Он рассеянно изучал мое лицо. Кадык дернулся, когда взгляд упал на мои пересохшие губы, по которым я провела языком и шумно выдохнула. Михаэль, чуть подавшись вперед, провел кончиком носа по моей щеке, спускаясь к шее. Упершись ладонями в его грудь, я отшатнулась, но крепкие руки удержали от падения.

– Я настолько тебе противен?

– Нет… вовсе нет… но Алте́на… ведь она… – было противно от самой себя, но я цеплялась за последние крохи, боясь и желая одновременно, чтобы Михаэль переключил внимание на другую девушку, способную полюбить и даровать дитя.

– Какая же ты глупая, – правитель жадно впился в мои губы в грубом, животном поцелуе. Одной рукой удерживал голову, лишая возможности отвернуться, другой крепко прижимал к себе. Тихо застонав, я выгнула спину и ответила, потянув мужчину за волосы. Он лишь улыбнулся в губы и заскользил ладонями по изгибам тела, едва касаясь большим пальцем ноющего от возбуждения соска.

Старушечье кряхтение, раздавшееся из леса, привело меня в чувство. Подскочив, я скрылась за деревом, сгорая от стыда и желания, как назло, обронив гиматий.

– Где девчонка?

– Мы скоро будем, – Михаэль старался говорить спокойно, но голос едва заметно дрожал от сбившегося дыхания.

Ведунья что-то пробормотала и скрылась в лесу. Развернувшись, увидела Михаэля, который встал и протянул мне гиматий, который я быстро надела. Белая ткань с рваным подолом оголяла ноги. Пока я переодевалась, Михаэль грузно сел на траву и склонил голову между колен. Обхватив ее ладонями, он принялся покачиваться взад-вперед.

– Ми… Михаэль? Все в порядке?

Подойдя ближе, осторожно коснулась ладонью волос мужчины. Тот моментально обвил бедро руками и прижался к нему щекой, царапая кожу щетиной. Я шумно выдохнула и закусила губу, когда его пальцы начали медленно подниматься вверх. На лице правителя тенью легла усталость. Поцеловав мое бедро, он поднялся, взял меня за руку и направился в сторону хижины Неолины. Я заметила, как наша магия, искрясь на кончиках пальцев, соединилась, образуя лиловое свечение.

И лишь когда мы оказались около крыльца хижины, я поняла, что слышу биение сердца Михаэля. Судя по его взгляду, полного нежности и потаенного страха, правитель испытывал то же самое.

Неолина дала нам с собой множество иссушенных трав, отпугивающих нечистую силу. Они с Михаэлем о чем-то долго беседовали у хижины, пока я прогуливалась по поляне и любовалась бабочками. Их крылья были похожи на огненное зарево с черным вкраплением в форме рваного сердца. Одна из бабочек подлетела ко мне так близко, что я смогла коснуться мохнатого тельца, улыбнувшись.

Приблизившись, правитель притянул меня к себе, обхватив руками за талию и вызывая улыбку. Я откинула голову и прикрыла глаза, наслаждаясь ароматом табака и шоколада. Тело Михаэля напряглось, когда развернулась и уткнулась носом ему в грудь. Усмехнувшись, мужчина протянул мне ладонь. Когда наши пальцы переплелись, он повел в сторону окраины леса, где мирно щипал траву вороной конь. Чувство стыда окатило волной, когда я поняла, что напрочь забыла про животное, которое в порыве страха сбежало в неизвестном направлении во время пожара. Правитель, будто прочитав мои мысли, прошептал на ухо:

– Зев знает, что в случае опасности должен скакать к Неолине. Так она поймет, что случилась беда.

– Разве он не привык к твоему… перевоплощению?

– Я не принимал истинную сущность больше десяти лет.

– Но…

– Давай оставим все вопросы до прибытия ко двору, – голос Михаэля был полон усталости. Усадив меня верхом на Зева, он запрыгнул следом, взялся за вожжи и дернул, заставляя коня трогаться. Тот нехотя оторвался от лакомства, заржал и галопом поскакал через взращенный заново лес, в столицу. Ровное дыхание правителя успокаивало, прикосновение горячих рук на оголенной коже приятно отзывалось во всем теле.

– Я влюбляюсь в тебя, Селестия, и мне претит только одна мысль