Их осталось девять. Один за другим они все канут в Забвение, оставив после себя лишь хаос и разрушения. И теплилась лишь одна надежда в душе Зевса – Бальтаза́р, в руках которого оказалась судьба самого Олимпа.

Глава 31

Селестия

И узнаешь ты будущее свое, от которого не убежать.

Алте́на, к удивлению, отказалась от моей помощи в подготовке к балу. На уговоры она лишь отмахивалась и говорила, что сама сможет расчесать локоны и надеть платье. Мне только оставалось в недоумении покинуть подругу и вернуться в свою комнату.

Прошло без малого час, когда мои сборы подошли к концу. Крутясь перед зеркалом, собирая волосы назад и скрепляя их заколкой, я не стеснялась показать свое изуродованное шрамами тело. Белоснежное платье с разрезами по бокам змейкой обвивалось вокруг шеи, перехлестывая ткань на груди. Я подвела глаза углем, губы – алой помадой из сока вишни, подмигнув собственному отражению в зеркале. Кожу приятно покалывало от магии, которая становилась с каждым днем все сильнее. Контролировать огонь в полной мере я не могла, но магия дриады усиливалась, заглушая бушующее пламя. Бывало, проходя мимо сада, разросшегося вокруг дворца, проводила пальцами по бутонам растений, наблюдая за тем, как те тянулись навстречу, распускаясь. И сейчас сквозь распахнутое настежь окно не смогла сдержать порыва и взрастила небольшой цветок – «драконий глаз». Он ценился на других континентах благодаря своему соку, из которого делали эликсиры, замедляющие старение. Зачастую можно было встретить даму преклонного возраста, на лице которой не было ни единой морщинки, а щеки покрывал девичий румянец. Браконьеры с других континентов повадились без спроса собирать урожаи подобных магических цветов, даже не зная, что флора и фауна тесно связаны с Аванти́ном и погибают вне этих земель без специальной магии дриад.

После близости, которую подарил Михаэль, в наших отношениях что-то изменилось. Его робость, нежность переросли в страсть, что мужчина едва мог контролировать. При виде меня правитель хищно улыбался и откладывал все дела, отсылая слуг. Его объятия и поцелуи были полны невысказанных слов.

Поправив платье на груди, я достала из шкафа золотистого цвета туфли на высоком каблуке, крепившиеся на щиколотке атласными лентами, игнорируя стук в дверь. После двадцати ударов я подошла и распахнула ее. На пороге стояла раскрасневшаяся Алте́на, губы которой выглядели припухшими. Я уставилась на дочь архонта ошарашенным взглядом, но чуть отодвинулась в сторону, чтобы пропустить в комнату. Девушка влетела, словно фурия, шумно захлопнув за собой дверь, и прислонилась к ней спиной, шумно выдыхая.

– Ты одна? – Девушка подошла к кровати и плюхнулась на нее, похлопала по одеялу, призывая сесть рядом. Я с опаской подчинилась, обхватив колени ладонями.

– Как видишь.

Румянец горел на лице Алте́ны, и она заламывала пальцы от волнения.

– Все хорошо?

– Я пришла сказать спасибо. Тебе и правителю. Особенно Михаэлю. Спасибо, – девушка порывисто обняла меня и прижала к себе. Еще немного, и я бы услышала хруст позвонков.

– Может, объяснишь, что происходит? – Я прохрипела, пытаясь вырваться из пылких объятий подруги.

– Ой, да, прости, – Алте́на отпрянула и положила руки мне на колени, нервно перебирая ткань платья. – Я… я обрела ту свободу, про которую ты говорила. Мой отец с раннего детства внушал мысль, что должна стать правительницей континента, нанимал мне лучших учителей, чтобы могла блистать знаниями перед другими. Он покупал самые дорогие вещи, подчеркивающие фигуру, высылал в столицу наемных людей, которые нашептывали слугам правителя о том, какой бриллиант растет в одном из городов континента. Я не хотела такой участи, уготованной отцом, но, наблюдая за его стараниями, не могла подвести и оступиться. И в один из дней правитель оказался у порога нашего дома, внезапно, словно снег на голову. Никто не ожидал его визита. Он приехал без свиты, лишь брат и пара приближенных друзей. Ну, ты знаешь… – Я заметила, как при последних словах Алте́на прикусила губу. – И так получилось… так вышло… Фи́липп, один из друзей правителя, начал оказывать знаки внимания: то положит под дверь цветы с запиской, то «случайно» столкнется в коридоре, приобнимая за талию, чтобы разойтись… Но я боялась подвести отца, боялась его гнева… но Михаэль… На днях он переговорил с Фи́липпом и, оказывается, дал понять, что не заинтересован в браке со мной. И что как правитель континента, он приказывает отцу благословить брак с любым, кого изберет дочь.

– И ты?..

– Нет! Что ты, нет! Но я чувствую, что могла бы… могла бы попробовать доверить свое сердце Фи́липпу.

Я широко улыбнулась и сжала руки девушки, лежащие на коленях. На глазах выступили непрошеные слезы при виде, как была в данный момент счастлива Алте́на. Может, я не такой плохой человек, раз девушка продолжала приходить ко мне за советом и без дурманов?

– Я буду молиться мойрам, чтобы ваш союз одобрили на небесах. Ты достойна быть счастливой, Алте́на. Всегда помни об этом.

– А я буду молиться за тебя, Селестия. За все те страдания, боль и унижения, что выпали на твою долю, обязана показать всем, что тебя стоит бояться.

Громкий стук прервал наш разговор. Открыв дверь, я увидела на пороге Михаэля и Фи́липпа. На правителе была белоснежного цвета рубашка с закатанными рукавами, оголяющая загорелую кожу. Облегающие темно-серые штаны, босые ноги. Шрам, который рассекал левую сторону лица, лишь подчеркивал красоту Михаэля. Я удивленно выгнула бровь и кивнула на стопы мужчины.

– Джинны не любят, когда им выказывают неуважение. Мужчины должны быть босы, и чем меньше одежды, тем лучше. На девушек это правило, к сожалению, не распространяется, – Михаэль облизнул губы, прислонился рукой к дверному косяку и ухмыльнулся, внимательно изучая мое тело.

Чтобы скрыть смущение, я отвела взгляд, схватила Алте́ну за руку, подвела к Фи́липпу и соединила их ладони. Мужчина был одет в темную рубашку и светлые штаны. Соломенного цвета волосы неровными волнами спадали на плечи, темные, почти что черные, глаза блестели в предвкушении, нос с небольшой горбинкой и пухлые губы отчетливо выделялись на узком лице. Мужчина, не мигая, смотрел на дочь архонта, которая едва скрывала улыбку. Фи́липп наклонился к Алте́не, слегка коснулся губами уголка рта и что-то прошептал на ухо, отчего лицо девушки зарумянилось.

Михаэль, наблюдая за возлюбленными с неким умилением, не выдержал и похлопал товарища по плечу. Тот вздрогнул, но широко улыбнулся в ответ, обхватил Алте́ну за талию и удалился по коридору в сторону зала для приема гостей под заливистый смех девушки.

Правитель оторвался от дверного косяка и медленно, словно хищник, подошел ко мне вплотную, обхватил за талию и припал к губам в грубом поцелуе. Его тело тряслось от возбуждения, но он сдерживал себя, до боли впиваясь пальцами в кожу.

– Ты